— Готов?
Катон кивнул.
— Пошли дальше.
Смех и крики, доносившиеся оттуда, где шла борьба, все усиливались, но вдруг, достигнув высшей точки, оборвались, а потом из множества глоток вырвался общий разочарованный стон. Празутаг одолел своего первого соперника. В наступившей тишине Макрон поднял руку, давая Катону знак остановиться. Затем прозвучал новый рев. Кто-то ответил на вызов, и зеваки вновь оживленно загомонили.
— Теперь двинули.
Макрон бежал вверх в полусогнутом положении, отставив в сторону руку с мечом. Еще одна перебежка — и по невысокой земляной насыпи они подобрались к задам самого большого в селении здания.
С горящими от недавнего перенапряжения легкими Макрон тенью заскользил вдоль стены. Катон держался позади него, напряженно прислушиваясь, не зазвучат ли где шаги приближающегося часового. Подкравшись к углу бревенчатого строения, Макрон замер и вжался в дерево. Над низко свешенной дранкой кровли расположенной дальше пристройки маячил наконечник копья. Чуть пониже его тускло посверкивал гребешок бронзового шлема. Макрон пригнулся и затаил дыхание, а потом быстро перебежал в закут, где к дому вождя примыкала темница. Стоя к пристройке спиной, он поманил Катона. Они немного подождали, напряженно прислушиваясь. Но все было тихо. Жестом дав понять оптиону, чтобы тот оставался стоять, где стоит, центурион пядь за пядью принялся пробираться вперед.
С мечом наготове он осторожно выглянул из-за угла. В четырех локтях от него стоял часовой — совсем мальчишка, несмотря на внушительное боевое копье и переливы черного воинского плаща. Макрон отпрянул, посмотрел под ноги, потом наклонился и, подобрав большой твердый ком земли, собрался было его кинуть.
Неожиданно караульный заговорил. Макрон замер. Часовому кто-то ответил. Низкий голос прозвучал совсем близко, и Катон с испугом осознал, что он донесся из кладовой. Юноша тычком пальца указал на стену, и Макрон кивнул. Он тоже сообразил, что, видимо, там вместе с близкими Плавта содержится под замком еще кто-то. Возможно, беседа была бы продолжена, но тут Макрон швырнул ком земли через крышу, а когда тот с мягким шлепком упал, вскочил и кинулся к часовому. Как и ожидалось, дуротриг повернулся на звук, и, прежде чем он успел отреагировать на быстрые легкие шаги сзади, Макрон, зажав ему рот ладонью, прямо сквозь черный плащ загнал меч под ходуном ходившие ребра так глубоко, что острие пронзило сердце. Страж забился в железной хватке римского воина, но конвульсии быстро стихли. Выждав для вящей уверенности миг-другой, Макрон осторожно оттащил тело за угол и уложил, прислонив к стене сарая.
Изнутри прозвучал оклик.
— Лучше бы нам побыстрей со всем этим покончить, — прошептал Макрон. — Пока нас не слышат.
Центурион стремительно подскочил к задвижке, выдернул ее из скоб и бросил на землю, после чего с усилием толкнул тяжелую деревянную дверь. Дневной свет упал на лицо человека в черном плаще, лежавшего на охапке соломы. Он заморгал от неожиданности, приподнялся на локте и потянулся к валявшемуся с ним рядом копью, но Макрон метнулся вперед, навалился на бритта всем телом и ударил его рукоятью меча в висок. Варвар дернулся и обмяк.
— Командир! — вскрикнул Катон, но, прежде чем Макрон успел понять, что происходит, из мрака, в котором утопала вся задняя часть помещения, к нему устремилась темная тень, целя копьем в его бок.
С треском, обычно сопутствующим колке дров, Катон обрушил свой меч на древко, и листовидный наконечник копья, отбитый этим ударом, вонзился в хорошо утоптанную землю меньше чем в пяди от бурно вздымавшейся груди центуриона. Мощь выпада увлекла дуротрига вперед, и он сам напоролся кадыком на острие стремительно вскинутого Катоном меча. Практически беспрепятственно лезвие вошло в мозг, и бритт умер мгновенно.
— Дерьмо! Он чуть в меня не попал!
Макрон моргнул, глядя на обломок копья, торчащий из пола.
— Спасибо, сынок.
Катон только кивнул, всецело поглощенный извлечением своего меча из черепа дуротрига. Наконец с тихим хрустом окровавленный клинок высвободился. Несмотря на недолгий срок службы, юноша успел повидать немало смертей, однако тут его передернуло. В бою происходят и более жуткие вещи, но переживать там особенно некогда. Не то что сейчас.
— Есть здесь еще кто-нибудь? — воззвал Макрон полушепотом, напрягая слух и вглядываясь во мрак.
Ответа не последовало. В одном углу сарайчика валялись дрова, в другом рядом с кувшином и недоеденным караваем громоздилось что-то забросанное тряпьем.
— Госпожа! — окликнул Катон. — Госпожа Помпония!
Ни звука, ни движения, ни малейшего признака жизни.
Держа наготове меч, юноша медленно приблизился к груде. Желудок его болезненно сжался. О, они все-таки опоздали! Острием клинка оптион подцепил верхний слой тряпок и откинул в сторону. Взору открылась стопка шерстяных плащей и мехов. Никаких тел, никаких окровавленных трупов. Катон растерянно вытаращил глаза, но потом кивнул.
— Это ловушка, командир, — глухо произнес он. — Близких командующего здесь не было и в помине. Должно быть, друиды догадывались о том, что пленников попытаются вызволить, и постарались сбить тех, кто решится на это, со следа. Отвлечь их от того места, где содержатся узники. С этой целью и был пущен слух о том, что заложников спрятали в этом поселке. Слух дошел до Празутага, и мы оказались здесь. Они нас заманили.
— А мы на это купились! — прорычал Макрон, чье недавнее облегчение от того, что семья генерала цела, быстро сменилось ледяным ужасом. — Нам надо убираться отсюда!
— А как быть с остальными?
— Подадим им сигнал, как только переправимся через реку.
— А вдруг дуротриги найдут трупы своих сотоварищей раньше?
— Тогда будет совсем уж хреново.
Макрон вытолкал Катона из кладовой, захлопнул дверь и торопливо вернул на место задвижку. Пригибаясь, они обогнули пристройку и скатились к реке. Катон выловил в прибрежных тростниках свой бурдюк и вступил в воду, стиснув зубы, но даже не пикнув, когда она ледяным обручем стиснула его голую грудь. Потом он поплыл, дрыгая со всей мочи ногами в отчаянном стремлении не отставать от центуриона. Обратная переправа, казалось, заняла больше времени. Катон опасливо напрягал слух, ожидая первых криков тревоги, но, к счастью, единственным, что он слышал, были оживленные возгласы, доносившиеся от ворот. Наконец, совершенно окоченевший, он следом за Макроном вполз в камыши на другой стороне речки.
Спустя несколько мгновений они уже сидели возле своего снаряжения и одежды, зябко дрожа и кутаясь в толстые шерстяные плащи. Макрон повернулся к поселку. Празутаг и очередной его противник неуклюже раскачивались, громко пыхтя и силясь опрокинуть соперника. В стороне от них и толпы, на подъеме к валу стояла с лошадьми Боадика.
