Неожиданно появился Питер, неся на руках свою жену. На лице Хуаны было несколько синяков, и когда Питер поставил ее на ноги, казалось, что она вот-вот упадет.
— Ее изнасиловали — сказал Питер потрясенно.
— Расскажи мне, что случилось, — попросил Ричард.
Хуана глубоко вздохнула.
— Этот человек, регент, послал за мной и сказал, что вы оба мертвы, убиты восставшими на востоке. Сообщил также, что хочет взять меня в свой гарем, но сначала должен посмотреть... что я могу предложить. Я боролась с ним, Ричард, боролась с ним и его евнухами, которые держали меня...
— Но ты убежала?
— Когда этот негодяй кончил, они подняли меня, и я напала на него и расцарапала все лицо. Он высек меня и отослал домой, заявив, что пошлет за мной снова, когда я научусь думать.
— Потом он прислал за мной, — прервала ее Гила.
— И ты тоже изнасилована? — с ужасом спросил Ричард.
Гила засмеялась:
— Даже Хему не стал бы насиловать свою тещу. Нет, он велел мне вразумить Хуану. Если, мол, я сделаю девушку более сговорчивой, он разрешит мне остаться в этом доме и возвысит моего сына до высшего командира. Мне не оставалось ничего иного, как попросить время подумать. Подумать о чем? Я не знаю до сих пор.
— Я убью его, — поклялся Питер.
— Обязательно, — согласился Ричард, — но не сейчас. Это было бы самоубийством. Мы должны немедленно уходить, искать могущественного союзника для нашей мести.
— В Персии? — воскликнула Гила.
Ричард покачал головой.
— В Кабуле. Я уже послал Саида туда.
Ее лицо вытянулось. С последними словами мужа она сникла еще больше.
— А Исканда?
Ричард вздохнул:
— Мы ничего не в силах сделать для нее в данный момент. Мы можем только молиться и надеяться, что даже Хему не уничтожит мать своего сына.
— Значит, мы убегаем, — горько сказал Питер. — Никогда не думал услышать от тебя такое предложение.
— Мы сегодня бежим, чтобы завтра сражаться. Это ничтожество Хему не способен удержать трон Дели. Хему падет, и скинем его мы.
Меньше чем через час Ричард и Гила, Питер с Хуаной, трое их детей с няней Финдал покинули дом. Это было сделано тайно. Так что даже другие слуги не знали об их отъезде.
Они провели лошадей через северные ворота, а затем пустили их в галоп, направляясь в военный тренировочный лагерь, к которому был приписан Махмуд.
Здесь, после незначительных трудностей, Ричард получил возможность призвать молодого тавачи к себе, и на следующий день беглецы продолжили путь, теперь уже на северо-запад, в Пенджаб, в земли Сикандр-шаха.
Ведь другого пути в Кабул не было.
Ричард довольно часто сражался вместе с Сикандром в минувшие годы и считал его честным и деятельным человеком.
Но Сикандр относился весьма скептически к человеку, известному в последнее время как сборщик налогов у Хему.
— Ты пришел посадить меня на кол, Блант-бахадур? — спросил он. — И без армии?
— Я ушел от Хему, — ответил ему Ричард. — Или, скорее, он бросил меня.
Сикандр нахмурил брови.
— Хему собрался повернуть историю вспять и назвать себя раджой.
— А ты хочешь защитить Дом Сура? — Сикандр посмотрел на Ричарда еще более удивленно. — Значит, ты пришел предложить мне трон?
— Я пришел предупредить тебя, Сикандр-шах. Я знаю, что, как только Хему мобилизует армию и склонит на свою сторону Мубариз-шаха, он организует поход против тебя.
Сикандр задумчиво погладил бороду.
— Ты разве не слышал этого от своих шпионов?
— Я слышал это, — подтвердил Сикандр, — и поэтому спрашиваю: вы пришли сюда, чтобы сражаться за меня, Блант-бахадур?
— Я не верю, что вы можете потерпеть поражение от Хему, Сикандр-шах. Нет, я направляюсь в Кабул.
— Вы собираетесь поднять моголов против меня? Этого я не допущу.
— Послушайте меня, Сикандр-шах: Хему куда больший наш враг, чем Хумаюн. Однажды Хему падет, Хумаюн сможет получить свой трон обратно и наверняка подтвердит ваше право на Пенджаб. Разве вы можете желать большего?
Пальцы Сикандра снова потянулись к бороде.
— А я сам не могу претендовать на делийский трон?
— Вы?
Сикандр засмеялся.
— Вы отлично знаете, что это не под силу одному человеку. — Он задумался. — Мне по крайней мере. Я афганец, и здесь, в горах, мой народ. Я всегда считал, что у моего дяди чрезмерные амбиции. И не хочу править многонациональным государством.
— Даже здесь ваша власть ненадежна. Вы окружены враждебными силами. Моголы на севере, Хему на юго-востоке. Даже выжившим членам вашего семейства нельзя полностью доверять. Неужели вы надеетесь, что Мубариз-шах, сохранив свою власть, не попытается покорить вас? Как вы думаете удержаться в окружении стольких недругов? Не будет ли лучше заключить союз с одним человеком, которому вы бы верили?
Не в первый раз Ричард блефовал, играя на человеческой жадности и желании выжить или удержать то, что уже имеется.
Ведь Сикандру было так легко отослать их головы Хему в знак примирения.
Сикандр, немного подумав, кивнул.
— Поезжай к Моголу. — Он посмотрел за спину Ричарда, на женщин. — Твоя жена, дочь и сын останутся здесь до твоего возвращения с ответом Хумаюна. — Сикандр поднял палец, предупреждая протест Ричарда. — Они будут в безопасности, клянусь Пророком. — Он засмеялся. — До тех пор, пока ты не предашь меня.
Питер был потрясен.
— А если, предположим, Хумаюн встретит нас плохо? — спросил он.
— Тогда мы будем вынуждены вернуться и сражаться с Сикандром.
— Скажи мне, — поинтересовался Питер, — неужели вся жизнь на Востоке была прожита тобой на такой зыбкой почве?
— Повсюду жизнь такова, если находишься плечо к плечу с королями и принцами, — сказал Ричард. — Признайся, разве наш король не рубит головы в минуты неудовольствия? И помни: ты сам захотел ехать сюда.
Питер пристально посмотрел на него и ухмыльнулся:
— Еще месяц назад я надеялся здесь преуспеть.
Затем был Хайдабар, спешный переход до Кабула, чтобы успеть до первого снега пройти перевалы.
Они путешествовали под защитой Сикандр-шаха до самой границы с моголами. Но Ричард решил, что будет лучше скинуть свои пышные одежды и переодеться в национальную одежду патанов, чтобы избежать столкновений с горными племенами, для которых даже Сикандр-шах был весьма призрачным авторитетом. Это дало свои результаты — на них не обращали внимания.
Но им пришлось преодолеть и много других препятствий. Даже снег выпал раньше обычного. А потому только, в середине декабря они предстали перед Хумаюном.
— Блант-бахадур! — Хумаюн, казалось, был рад видеть Ричарда. Он немного постарел, но здоровье его, похоже, заметно улучшилось, он стал выглядеть солиднее. Ричард прикинул, что ему сейчас около сорока.
