Самая короткая дорога к ирию, раю.
В те времена наши предки воспринимали загробную жизнь совсем иначе. Люди были уверены, что в мире мертвых есть все, как и в мире живых: только все наоборот — когда в мире живых жаркое лето, там свирепствует холодная зима. Поэтому мертвых снабжали одеждой, орудиями земледелия, рыболовства, охоты.
Воинам, погибшим в сражениях, давали оружие — топоры, копья, луки.
Если в лагере слышались громкие голоса, то здесь, в отдалении, вся работа делалась молча — нельзя кричать и даже громко говорить, потому что души убитых были пока еще рядом и могли рассердиться и навредить живым.
Когда солнце нависло над горизонтом, все было готово — тела сложены в одну большую кучу; вокруг мертвых построен вал из дров и хвороста.
Войско собралось вокруг крады. В руках воинов горели факелы.
К краде подошли князья.
Первой выступила Красимира — она долго восхваляла доблести и нравы погибших в сражении амазонок, затем закончила речь магическим обрядом — обратилась к Праматери с тем, чтобы та не оставила без своего покровительства погибших дочерей.
После выступили князья. Завершил выступления старейший воин — Медвежья лапа.
По окончании его речи Красимира подала знак, и в сухой хворост опустили факелы, и крада мгновенно была объята гудящим огнем. В ночь летели искры — это уносились в рай души погибших.
Когда огонь прогорел, каждый положил горсть земли на пепелище, и в степи вырос новый курган.
Затем началась тризна.
Для царицы и князей на земле расстелили войлок, а поверх — ковры. Посредине ковров расставили угощенье, а по краям набросали подушки.
Остальные обошлись и так — для них пригнали телеги с бочками браги и пищей, приготовленной днем, — хлебом, мясом, вареной рыбой.
Виночерпии большими ковшами зачерпывали из бочек брагу и наливали всем желающим.
У князей разговор коснулся судьбы Белой Вежи.
Красимира сказала, что, так как почти все поляницы погибли, то ей больше не с кем держать город.
— Я уже говорил, что у вятичей нет возможности охранять Белую Вежу из-за ее отдаленности, — напомнил князь Вячеслав и бросил взгляд на Божану. — А жену и ребенка я забираю к себе.
Красимира кивнула головой.
— Сегодня царство поляниц закончилось. Я не буду препятствовать. Я жалею, что не отпустила ее в прошлом году. Только чудо спасло Божану и ее ребенка.
Вячеслав предложил:
— Мать, и ты иди со мной. Я отдам тебе один из наших городов, где ты сядешь наместницей.
— Благодарю за доброту и участие, — Красимира покачала головой, — но вольной царице поляниц невозможно быть чужой слугой.
— Но что же ты будешь делать? — спросил Вячеслав. — В степь уйдешь? Но с кем?
— Не с кем мне идти в степь, — ответила Красимира. — Но есть в низовьях Дона одно старое место. Оттуда пошло царство поляниц. Как вижу, пришло время вернуться царице поляниц к своим истокам. Там я буду жить. А время покажет, чем это закончится. Я уверена, что Праматерь не оставит своих дочерей без помощи.
— Я вижу, что вы оба не хотите остаться в крепости, — проговорил Гостомысл и обратился к Медвежьей лапе с вопросом:
— Боярин, неужели мы бросим такую хорошую крепость?
Медвежья лапа хмыкнул:
— Как скажешь, князь. Но эти места далековато от наших родных мест.
— Воевода, ты забыл, что для воина дом родной — его корабль, — сказал Гостомысл.
— Да и духи умерших… — продолжал Медвежья лапа. — Наши люди даже боятся заходить в город, чтобы похоронить умерших. Они не дадут живым жить в этом городе.
— Воевода прав, — сказала Красимира. — Это место с самого начала было нехорошо. Над ним висит проклятье. Поэтому и царство поляниц погибло. Не дадут темные силы жить здесь живым.
— Но что же делать? Здесь проходит богатый торговый путь. Золото и серебро течет рекой. Неужели бросать такое хорошее место?
— В этой крепости живым селиться нельзя… — повторил Медвежья лапа.
— Нельзя. И что?
— Но можно недалеко, в лучшем месте, построить новый город, — сказал Медвежья лапа.
— Можно, — согласился Гостомысл, — и посадить в нем с сотню дружинников. Дать им долю. Думаю, охотники найдутся.
— Замысел хороший. Но ничего из него не получится, — сказала Красимира.
— Это почему? — задал вопрос Гостомысл.
— Хазары не дадут. Он давно хотят переправу через Дон взять под свой контроль. Этот город даже большая дружина не удержит, — пояснила Красимира.
Гостомысл на секунду задумался, затем спросил:
— Но ведь вы тут почти два десятка лет продержались?
— Хазары боялись твоего отца, потому и не воевали с нами.
— Ну, так вот и решение проблемы! — воскликнул Гостомысл. — Надо снова бить хазар, да так, чтобы они и не помышляли о захвате переправы.
— Для этого надо идти на Атиль, — сказал Медвежья лапа.
— У нас силы для этого есть, — сказал Гостомысл.
— Лучше на кораблях спуститься в низовья, — посоветовала Красимира и пояснила: — Хазарский царь Абадия ждет, что на него нападут с севера и совсем не ожидает нападения с юга, потому что там пустыня. Он думает, что чужому войску там не пройти. Но там, на берегу моря, находится Тмутаракань. Тмутараканцы давно хотят избавиться от хазар. И они все пути-дорожки знают в тех местах. Они тебе помогут пройти через пустыню.
В сражении со славянами дружина Барсбека почти не пострадала — увидев, в какую передрягу попало хазарское войско, он сразу приказал уйти за Дон. Совесть его была чиста — Манассия не успел дать ему каких-либо приказов.
Поэтому за разгромом хазарского войска Барсбек наблюдал со стороны, а убедившись, что хазарское войско разбегается, ушел в родовые земли, где и отдыхал три дня.
На четвертый к нему приехали тюркский хан Бахту и аланский хан Куфин.
Барсбек не раз обсуждал с Бахту и Куфином происходящие в государстве дела. И Барсбек, и Бахту, и Куфин сходились в своих взглядах — все трое были недовольны, как правит Абадия.
Но Абадия лгал, когда говорил, что они устроили заговор, чтобы силой сместить его с поста правителя — этого у них не было даже в мыслях.
Барсбек встретил гостей со всеми подобающими почестями: в парадной юрте, где на полу был расстелен ковер и лежали подушки. Когда ханы разместились, был подан чай. А тем временем повара закололи молодого барашка и занялись приготовлением плова.
Плов — дело нескорое, а гости неожиданные, поэтому после чая слуги подали шурпу в серебряных мисках и жареное мясо, нанизанное на виноградные прутики.
Перекусив и обменявшись положенными вежливыми фразами, ханы начали разговор. Барсбек по обычаю не мог спросить гостей, почему они приехали, поэтому первым заговорил Куфин:
