Тяжелый, царапающий взгляд из-под густых бровей. Высокий лоб и жесткие складки у губ. Альфред Ротшильд, близкий друг принца Уэльского.
В возрасте двадцати шести лет возглавил Государственный банк Англии. В 1892 году представлял правительство Великобритании на международной денежно-кредитной конференции в Брюсселе. За особые заслуги перед Францией награжден орденом Почетного легиона…
– Сделаем расшивку долга. Ссуды будут покрываться вашими же собственными акциями. Другого выхода я не вижу.
– И по какому курсу?
– Я готов пойти на небольшой дисконт от текущих котировок.
– Это грабеж!
– Это бизнес.
Прозвучало с иронией. Должны оценить… Снова переглядываются…
И эта сцена просчитана сценарием. Вмешался Джон Рокфеллер:
– Полагаю, господа, что этот вопрос каждый из нас сможет обсудить в частном порядке.
– Даже если мы сможем договориться с господином Черниковым о приличной скидке, его прибыль все равно останется фантастической.
Морган буркнул тихонько – под нос. Расслышали все. В недовольных интонациях проскользнула завистливая нотка.
– Вы же не хотите, чтобы я работал бесплатно?
Легкий смех присутствующих. Дармовой труд – синоним крайней степени слабоумия. В их понимании.
– Экономика России может не переварить такое количество вливаний.
Нобель. Еще одна режиссированная реплика. Вопрос адресован Денису, но взгляд цепко следит за остальными: важна реакция.
– Это будет вашей проблемой, господа. Контроль над предприятиями, в которые пойдет инвестиционный капитал. Специалисты, оборудование, технологии… Это не спекулятивная акция, а долгосрочный проект.
Максимально жесткий тон с дозированным напором… Рубленые короткие фразы и секундные паузы… Думайте!
– Вы хотите, чтобы мы увязли в вашей варварской стране?
Иаков Шифф… Недовольный голос и угрюмый взгляд исподлобья… Держится… Сглотнул слюну… Предел?..
Денис взглянул на него с откровенной неприязнью. Выразительное молчание и ровный спокойный ответ:
– Финансовую помощь революционному подполью я сочту разрывом соглашения.
– Мы еще не пришли к нему.
– Вы можете отказаться прямо сейчас!
Насмешливый вызов в глазах и легкая угроза в голосе. Небрежный щелчок пальцем… Думайте!..
Встревоженные взгляды… Нервная барабанная дробь – почти неслышная – по столу…
Есть поклевка!.. Дожимай!..
– Господа, не нужно ссориться, – торопливо вмешался Карнеги. – Предложение, безусловно, интересное и сулит немалые выгоды. Но следует обстоятельно все обдумать.
Крючок голый… Почти голый… Но рыба его схватила. Теперь – подсечь!.. Здесь нет плотвы – только акулы. Малейшая слабина – и леска лопнет…
– Если мы договоримся, каждому из вас передадут новую технологию. Уникальную. Вы знаете мои изобретения.
– На каких условиях?
Снова Шифф… Интерес неподдельный… Жадность сильней страха…
Думайте!
– Условие одно. Использовать только на территории Российской империи.
– Сколько у нас времени?
– Сегодня вечером жду ответ.
Резко и грубо… Не угроза – обещание… Переглядываются…
– Я готов принять ваше предложение, господин Черников.
Джон Рокфеллер… Реплика по сценарию…
– Согласен.
Эммануил Нобель… Слишком рано… Не выдержал паузу.
– Этот бизнес вызывает интерес.
Джи Пи Морган… Замешкался, но присоединился… Кто следующий?..
На мгновение установилась тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем настенных часов. Отбарабанив пальцами замысловатую мелодию, вкрадчиво спросил Натан Ротшильд:
– Это все условия или вы хотите сказать что-нибудь еще?
Чутье опытного политика вызывало уважение. Денис ответил спокойно:
– Японское правительство вскоре начнет размещение облигаций военного займа. Ваше участие крайне нежелательно.
В той истории Натан Ротшильд отказал японскому премьер-министру – личные интересы в России оказались важнее политики английского правительства. В этой – нефтяные промыслы Апшеронского полуострова ему уже не принадлежали.
– У вас есть собственная разведка?
Альфред Ротшильд… Непроницаем… Легонько покачивает лакированным ботинком… Пепел сигары вот-вот упадет… Нервничает?..
– И не только.
Прозвучало как угроза… Плевать… Проглотят. Думайте!
– Мы не можем гарантировать вам невмешательства наших государств в отношения между Россией и Японией. Наше влияние на собственных политиков крайне ограничено.
Снова барон. Ответил быстро… Сказано небрежно, но вышло как оправдание.
– Я бы не стал преуменьшать ваши возможности. Но хочу пояснить следующий момент. Когда ваши капиталы, а вместе с ними и сбережения рядовых инвесторов, придут в Россию, то защита ее интересов косвенным образом ляжет и на ваших политиков. Войны не способствуют приумножению доходов простого вкладчика, и им придется учитывать и это обстоятельство.
Получилось слишком длинно… Перекинулись быстрыми взглядами… Кульминация?..
– Может быть, вы и правы. К вечеру я скажу вам свой ответ. Не исключаю, что он будет положительным.
Натан Ротшильд… Невозмутим… Принял решение?.. Он всегда был среди них самый умный…
– Вас ждет блестящее будущее, молодой человек… Если оно у вас будет. Считайте, что мое согласие вы получили.
Анри Жермен. Руку пожал крепко… И твердый взгляд… Не передумает. Вот и все. Еще несколько часов тревожного ожидания и… Думайте!
Петербург. 15 апреля. 1903 год. Выборгская набережная. 23:15
– Сзади!!!
Платов судорожно рванул из кармана пальто зацепившийся за что-то «бульдог» и с бессильным ужасом понял, что не успевает. Несколько силуэтов, вынырнувших из подворотни, осветились яркими вспышками выстрелов. Правое плечо взорвалось горячей болью, и сильный толчок отбросил его к задней дверце коляски. Над ухом раздался мерный перестук «маузера» – Семен хладнокровно выцеливал нападавших, не обращая внимания на кровь, ручейком стекавшую из рассеченного лба.
– Денис Иванович, прыгай на землю!
Истошный крик прорвался сквозь грохот перестрелки и безмолвно повис в воздухе, не дождавшись ответа. Пули рикошетили от стен с оглушающим визгом.
– Прикрой меня!
Ерофеев выпрыгнул из купе и, сделав несколько беспорядочных выстрелов в сторону противника, бросился к переднему экипажу. «Бульдог» наконец-то выскользнул из ловушки и глухими хлопками радостно присоединился к всеобщему веселью. «Маузер» заглох.
– Денис Иванович!
Гнедая лошадь головной пролетки в конвульсиях высекала копытами искры из булыжной мостовой, делая безуспешные попытки подняться на ноги. Перевернутая взрывом коляска вздрогнула от сильного удара и неохотно открыла дверцу, безвольно повисшую на одной петле.
