— Как я понимаю, ты слышала все.
— Большую часть. — Юлия кивнула. — Не могу сказать, чтобы здешние лучшие люди произвели на меня особое впечатление. Что ты хочешь делать с ними, отец?
— Делать? Ничего. До тех пор, пока они не станут досаждать нам. Если до этого дойдет, они вполне могут присоединиться к Глабию в подземелье акрополя.
— На твоем месте я взяла бы этого Полокрита под внимательный надзор.
— Она права, — согласился Макрон. — Несомненный смутьян. И лучше всего отправить его под замок прямо сейчас, пока он еще не успел выблевать много яду.
Семпроний обдумал предложение и покачал головой.
— Пока разумнее оставить его в покое. Не стоит заводить в городе лишних врагов, когда нам и так грозит огромная опасность. И нам хватает ее одной. Вот почему я пришел к решению. — Наклонившись вперед, сенатор в упор посмотрел на дочь: — Я хочу, чтобы ты оставила Гортину.
— Оставила Гортину? — Юлия от удивления покачала головой. — О чем ты говоришь? Я остаюсь здесь. С тобой.
— Это невозможно. Чересчур рискованно. Вероятность того, что Аякс со своей армией действительно возьмет город, слишком велика. А если Гортина падет, я не могу даже заставить себя подумать о том, что тогда может случиться с тобой.
— Отец, но мы с тобой не впервые попали в осажденный город.
— Не впервые, но в прошлый раз у нас просто не было выбора. В Пальмире мы оказались в ловушке. Но сейчас у тебя еще есть время оставить Гортину и отправиться на север острова. Будешь там ожидать новостей.
— Я не поеду, — твердым тоном сказала Юлия. — Я останусь с тобой и буду ожидать возвращения Катона. А если город падет, тогда я умру от собственной руки, прежде чем кто-то из мятежников успеет коснуться меня. Клянусь тебе в этом, отец.
На лице Семпрония проступила болезненная гримаса. Стараясь подавить в себе страх за безопасность дочери, он посмотрел на нее.
— Юлия, ты — мое единственное дитя. Самое важное, что есть в моей жизни. Я не могу позволить тебе остаться в таком месте, где жизнь твоя подвергается огромной опасности.
— Э… — Макрон неловко шевельнулся. — Может, мне лучше выйти из комнаты?
— Нет, — ответил Семпроний. — Останься…
Юлия ласково улыбнулась отцу и обеими руками взяла его за руки.
— Отец, я понимаю, как много значу для тебя.
— Нет, не понимаешь. Дети не понимают этого до тех пор, пока у них не появятся собственные дети.
Недолго посмотрев ему в глаза, дочь покачала головой.
— Я не могу уехать отсюда. Я не хочу расставаться с тобой… Кроме того, я должна быть здесь, когда вернется Катон.
Семпроний усталым движением откинулся на спинку кресла.
— Я уже принял решение. Ты оставишь Гортину.
Юлия бросила на него гневный взгляд, а затем опустила голову, глядя на свои руки. И проговорила, уже не скрывая напряжения в голосе:
— И когда ты хочешь, чтобы я оставила город?
— Сегодня же ночью. Полагаю, что Аякс решит обложить город в тот самый момент, когда поймет, что мы не соглашаемся на его условия. Если ты выедешь под покровом темноты, то до рассвета сумеешь оставить между собой и Гортиной несколько миль. Я отправлю с тобой небольшой отряд. Разъезды мятежников не заметят тебя, если ты будешь ехать тихо и направишься на север в холмы. Езжай в Кносс. — Он повернулся к Макрону. — Я хочу, чтобы ты выбрал нескольких надежных людей, которые проводят мою дочь из города.
— Господин?
— Ты поедешь с ними до тех пор, пока вы не окажетесь на безопасном удалении от Гортины. После этого ты можешь вернуться сюда. — Тень смущения пробежала по лицу сенатора. — Я понимаю, что существует большая вероятность того, что возвращение будет сопряжено с известными трудностями, поэтому не приказываю тебе возвращаться. Я просто прошу об этом как о любезности со стороны друга.
— Не беспокойся об этом, господин, — твердым тоном ответил Макрон. — Я с радостью сделаю это. Для тебя и Катона.
— Спасибо тебе. — Семпроний поднялся, через всю комнату подошел к окну и взял Макрона за руку. — Ты — верный друг. И один из лучших известных мне людей.
— Я сказал, что сделаю это, господин. Можешь более не распространяться на эту тему.
Семпроний усмехнулся:
— Отлично. Ступай же. Возьми нужных людей, лучших коней и достаточно еды в дорогу. Доложись сразу после возвращения.
— Да, господин, — кивнул Макрон, и Семпроний выпустил его руку.
Когда центурион направился к двери, Юлия шагнула к отцу и обняла его. Семпроний поцеловал дочь в самую макушку, на мгновение прижал к себе и выпустил из объятий. Она повернулась к двери и, не оглядываясь более, поспешила прочь.
Семпроний какое-то время прислушивался к легкой поступи ее сандалий, скоро растворившейся в тяжелом топоте кованых сапог Макрона, также смолкшем, когда оба они оставили здание. Чтобы заглушить боль в сердце, сенатор глубоко вздохнул и повернулся к россыпи мерцающих огоньков, отмечавших собой лагерь врага.
— Катон, мальчик мой, — пробормотал он себе под нос, — ради всего святого, не подведи же меня.
С наступление рассвета Яннис разбудил Катона, чтобы указать ему на дымный столб, поднимавшийся к небу над горизонтом. Милях в двух по правую руку от них простирался берег Египта, низкий и ничем не примечательный, на котором иногда можно было заметить несколько хижин и рыбацких лодок. Ненадолго причалив к берегу в Дарнисе, чтобы набрать воды, они плыли с тех пор вдоль берега. У побережья не было никаких дорог, и Катону посоветовали продолжать путешествие морем. После того как центурион освоил начатки парусного дела, они с Яннисом по очереди правили лодкой, в то время как прочие римляне старались не путаться у них под ногами в маленьком и тесном, вонючем суденышке. Погода стояла отличная, а устойчивый западный ветер значительно сократил проведенное в плавании время. После того как они покинули Дарнис, стало возможно не приставать к берегу каждую ночь, ибо луна освещала их путь, простирая по волнам искрящуюся дорожку. Но, невзирая на то, что они продвигались вперед достаточно быстро, Катон все время тревожился, возвращаясь памятью к оставшимся в Гортине друзьям. Вот и теперь, когда Яннис аккуратно потрогал его за плечо, ему снилась Юлия, и рыбак с любопытством смотрел на пробудившегося Катона, который спросонья пробормотал:
— Да-да, что такое?
— Уже виден маяк. Я подумал, что это будет тебе интересно.
Катон неловко оторвался от борта лодки и, раскачиваясь в такт движению лодки, стал возле Янниса. Он немедленно заметил столб дыма, у основания которого что-то блестело.
