Город Бон, расположенный на холме, был очень красив. Сперо с восторгом воскликнул:
— О, батюшка, как там, должно быть, хорошо!
Граф положил руку на плечо сына и серьезно сказал:
— Сперо, через два часа ты вступишь в новый мир. Никогда не забывай, что ты мой сын… Всегда стой за добро и действуй лишь добром! Нас ожидают большие опасности. Сумеешь ли ты им противостоять?
— Когда ты со мной, батюшка, я ничего не боюсь!
— Обстоятельства могут нас разлучить… Пустыня скрывает много тайн, и там человеку приходится бороться с природой и людьми.
— Но ты, батюшка…
— Я такой же человек, как и все! Положим, что я обладаю железной волей и умею сдерживать себя, потому-то, хотя и без основания, мне и приписывают сверхъестественную силу. Но я тоже могу погибнуть, и тогда ты обязан будешь довести до конца начатое мною дело! Посмотри мне прямо в глаза и обещай, что не будешь отчаиваться, если я погибну. Если же я паду духом — ободри меня, если я исчезну — ищи меня, если же я умру — плачь обо мне, но не поддавайся отчаянию! Помни о своей матери, люби ее, как святую, она заслуживает этого! Не забудешь ли ты, что для нее ты должен быть всем?
— Нет, батюшка, не забуду, клянусь тебе в этом, но к чему предаешься ты подобным мрачным мыслям? Разве ты боишься за нас?
— Нет, но я счел своим долгом приготовить тебя ко всему…
Яхта приблизилась к городу.
В эту минуту на палубу вбежал, запыхавшись, Жакопо.
— Господин,— тихо сказал он,— пожалуйте сюда скорее!
— Что там случилось? — спросил граф.
— Господин, дверь вашей каюты отворена, а там находится большая шкатулка с крепкими засовами…
— Знаю, ее может отпереть лишь человек, знакомый с ее секретом.
— Шкатулка отперта, крышка откинута, и все драгоценности рассыпаны по полу.
Монте-Кристо нахмурился: неужели на яхте появился вор?
Все трое вошли в каюту.
Жакопо сказал правду: шкатулка была открыта. Золото, бриллианты были рассыпаны по полу. Граф внимательно осмотрел шкатулку и замки, затем, обратившись к моряку, сказал:
— Человек, открывший шкатулку, не был вором — он похитил бы золото и бриллианты. Видел ли кто, кроме тебя, что произошло?
— Нет, господин, я никому не говорил об этом.
— Хорошо. Ступай, и ни слова об этом.
— Но, господин, а если у нас на яхте скрывается вор?
— Я же сказал тебе. Ступай и молчи!
— Слушаю, господин!
Когда моряк ушел, граф подозвал Сперо и приказал мальчику стать на колени и осмотреть дверной замок.
Сперо повиновался, но объявил, что ничего не заметил. Монте-Кристо улыбнулся.
— Ты молод,— сказал он,— твои глаза еще не привыкли к тому, чтобы замечать все. Посмотри сюда, на это место, к которому я прикасаюсь пальцем, неужели ты ничего не видишь?
— О, да, батюшка… чёрточку, как будто проведенную иглой, больше ничего.
— Эта черта проведена лезвием кинжала. Всегда обращай внимание на малейшую безделицу: из мелочей состоит наша жизнь.
— Но, батюшка, кто мог осмелиться открыть дверь с помощью кинжала?
— Человек, имя которого я назову тебе потом! С замечательной ловкостью он просунул лезвие кинжала в замочную скважину, превзойдя самого искусного слесаря. Вот, посмотри!
Граф вставил лезвие кинжала в замочную скважину, повернул его, и замок открылся без труда.
— В самом деле! — воскликнул удивленный Сперо.— И если бы кинжал вора был бы так же тонок, как и твой, то он не оставил бы никакого следа.
— Не называй его вором, Сперо. Осмотрим шкатулку. Вероятно, ее открыли не так, как дверь.
Сперо осмотрел замок шкатулки и сказал:
— Из чего ты это заключаешь?
— Теперь я уверен в том, что не ошибся: шкатулка открыта не кинжалом.
— Я это вижу, батюшка. Человек, открывший ее, действовал с помощью спиральной пружины, вроде тех, которые есть в карманных часах, и не заметил, что кусок пружины остался в замке.
При этом Сперо с торжеством показал отцу микроскопический кусочек стали.
Монте-Кристо обнял мальчика. Да, Сперо был достойным учеником человека, наблюдательность которого развилась и укрепилась в результате уроков аббата Фариа.
— А теперь узнаем, кто был человек, вошедший сюда,— сказал граф и внимательно осмотрел внутренность шкатулки.— Смотри, что это такое?
— Кинжал,— испуганно сказал Сперо.
— К которому привязан кусок пергамента.
Монте-Кристо осторожно развернул пергамент. На нем кровью по-арабски было написано:
«Мальдар — графу Монте-Кристо! Бедняк, вверяющий себя Аллаху, богаче вельможи, идущего против Аллаха. Берегись куанов!»
— Кто это куаны, батюшка?
— Ты узнаешь об этом потом. Теперь же пойдем!
Они вышли на палубу. Граф окликнул Жакопо:
— Когда араб покинул корабль?
— Араб находится в трюме под караулом зуава.
— Ты в этом уверен?
— Да, господин.
— Так ступай и приведи сюда араба.
Жакопо исчез, но тотчас же вернулся и смущенно произнес:
— Зуав крепко спит… араб же исчез… но мы его найдем! Эй, люди, обыскать корабль!
Монте-Кристо знаком остановил сбежавшихся матросов.
— Напрасный труд,— сказал он, указывая на берег.— Посмотрите туда.
На мелководье стоял Мальдар. Он погрозил кулаком, поднятым над головой, людям на яхте и тотчас же скрылся в собравшейся на берегу толпе.
— Слушайте меня,— обратился к матросам Монте-Кристо,— этот араб — наш смертельный враг. В Алжире за каждым кустом нас ждет опасность, за каждым утесом скрывается тайный убийца. Исполняйте свои обязанности, но будьте осторожны!
В эту минуту под килем яхты заскрежетал песок: путники достигли Африки.
На южной границе Оранской провинции, там, где начинается Сахара, возвышается Соляная гора, арабы называют ее Кенегель-Мелх. Заходящее солнце озаряло нависшие над руслом широкой реки утесы и вход в мрачное ущелье у подножия Соляной горы.
Одинокий всадник медленно ехал по ущелью; башлык белого плаща закрывал его низко опущенную голову, за спиной висело ружье, металлические части которого поблескивали серебром.
Лошадь, с шестиугольной звездой на бедре, ступала твердо и уверенно. Вдруг всадник остановил ее, приподнялся на стременах и пристально посмотрел налево, туда, где возвышался темно-красный утес, носивший странное имя «Кровавая скала». На этом месте произошло немало убийств: путников заманивали в западню, и они погибали от рук своих проводников. Эта скала была немой свидетельницей многих ужасов. Близлежащие холмы скрывают под собой тела убитых. Араб не довольствуется тем, что убил врага — он отрезает ему голову и привязывает к луке седла, тело же оставляет пустыне. Песок скоро скрывает тела, и в тихие безветренные ночи здесь часто можно услышать глухие стоны — то души убитых носятся над проклятым местом.
