— Джон, — шепнул он капитану с внезапно проснувшимся любопытством, — что означает это торжество?
— То, что ваш парик и моя черные волосы следовало бы присыпать горстью муки из запасов Бетти Фленеган; по теперь уже слишком поздно, и нам придется вступить в бой с тем оружием, какое у нас есть.
— Смотрите-ка, вот и капеллан в полном облачении, Что он будет делать?
— Обменивать раненых, — ответил капитан. — Раненные Купидоном должны встретиться с этим божеством, свести с ним счеты и произнести брачные обеты, чтобы больше не страдать от его стрел.
Тут доктор приложил палец к носу, начиная понемногу догадываться, к чему клонится дело.
— Просто стыд и позор, что мы позволяем побитому герою, да еще нашему врагу, похитить один из самых прелестных цветов, взращенных на нашей земле, — проворчал Лоутон. — Такой цветок достоин украсить грудь лучшего человека!
— Если он не окажется более покладистым мужем, чем был пациентом, боюсь, Джон, что у его жены будет очень беспокойная жизнь.
— Ну и пускай! — ответил возмущенный капитан. — Если уж она выбрала себе мужа среди недругов своей родины, пусть ее избранник покажет ей, каковы добродетели этих пришельцев.
Разговор их прервала подошедшая мисс Пейтон, которая сообщила им, что они приглашены на бракосочетание ее старшей племянницы с полковником Уэлмиром. Оба джентльмена поклонились, а добрая тетушка, всегда стоявшая на страже благопристойности, добавила, что это давнее знакомство, а отнюдь не внезапно вспыхнувшее чувство. В ответ Лоутон снова поклонился, еще церемоннее прежнего, а доктор, любивший поговорить с почтенной леди, заметил:
— У разных людей разум устроен по-разному. У одних впечатления ярки, но мимолетны, у других они глубоки и долговременны; некоторые философы считают, что между физическим и духовным складом всякого живою существа можно установить определенную связь, я же думаю, сударыня, что одни больше поддаются влиянию обычаев и общества, а другие повинуются законам природы.
Мисс Пейтон молча наклонила голову, как бы соглашаясь с этим замечанием, и с достоинством удалилась, чтобы привести в комнату племянницу. Наступило время, когда, но американскому обычаю, жених и невеста должны давать друг другу брачные обеты. Следом за тетушкой в гостиную вошла Сара, вся раскрасневшаяся от волновавших ее чувств. Уэлмир бросился ей навстречу и взял ее руку, которую она протянула ему, отвернув головку. Казалось, полковник только сейчас по-настоящему понял, какую важную роль предстояло ему сыграть в готовящейся церемонии. Прежде у него был рассеянный и встревоженный вид, теперь же на лице появилось выражение спокойной уверенности в своем счастье, и все остальное, видимо, потеряло значение, когда перед ним засияла красота его невесты. Гости встали, и капеллан уже открыл священную книгу, но тут все заметили отсутствие Френсис. Мисс Пейтон отправилась на поиски младшей племянницы и нашла ее в спальне, всю в слезах.
— Полно, милочка, пойдем, дело только за тобой, — ласково сказала тетка, взяв девушку под руку. — Постарайся успокоиться и подобающим образом почтить твою сестру и ее жениха.
— А он… Стоит ли он ее?
— Ну может ли быть иначе! — ответила мисс Пейтон. — Ведь он истинный джентльмен и храбрый воин, хоть и потерпел неудачу. Конечно, дорогая моя, у него есть все достоинства, которые могут составить счастье женщины.
Френсис, тревожась в душе, собралась с силами и, спустившись вниз, присоединилась к обществу. Между тем священник, чтобы заполнить время неловкого ожидания, задал несколько вопросов жениху и на один из них получил весьма неудовлетворительный ответ. Уэлмиру пришлось сознаться, что он не запасся обручальным кольцом; а между тем, как заявил капеллан, без кольца невозможно совершить свадебный обряд. Священник обратился к мистеру Уортону, и тот подтвердил правильность его слов; впрочем, старик ответил бы отрицательно, если бы почувствовал, что от него ждут отрицательного ответа. Несчастье с сыном нанесло владельцу “Белых акаций” такой тяжелый удар, что он утратил последние остатки своей и без того слабой энергии и теперь так же легко согласился с возражениями священника, как прежде принял поспешное предложение Уэлмира. Это препятствие поставило всех в тупик; тут в комнату вошли мисс Пейтон и Френсис. Доктор Ситгривс подошел к тетушке и, подводя ее к креслу, сказал:
— Сударыня, оказывается, неблагоприятные обстоятельства помешали полковнику Уэлмиру обзавестись всеми украшениями, которые обычай, древние правила и церковные законы считают необходимыми для всякого желающего вступить в брак.
Мисс Пейтон окинула спокойным взглядом смущенного жениха и, решив, что он одет достаточно парадно, принимая во внимание военное время и неожиданность этого брака, обернулась к доктору и вопросительно посмотрела на него, как бы прося объяснения.
Ситгривс понял ее молчаливый вопрос и тотчас пустился в рассуждения.
— У нас принято считать, — сказал он, — что сердце расположено в левой части тела и что органы, находящиеся с левой стороны, более тесно связаны с этим средоточием жизни, если можно так его назвать, нежели те, которые помещаются справа. Однако это заблуждение, и объясняется оно незнанием анатомии человеческого тела. Исходя из этого ошибочного мнения, считают, будто безымянный палец на левой руке обладает особой силой, которой лишены все остальные окончания этого дланевидного органа, а потому во время брачной церемонии его заключают в обруч или кольцо, словно для того, чтобы приковать чувство брачной цепью, хотя его гораздо прочнее приковывает женское обаяние.
Закончив эту речь, доктор с чувством прижал руку к сердцу и склонился в поклоне чуть не до земли.
— Я не уверена, сэр, что правильно поняла вашу мысль, — сказала мисс Пейтон, и ее непонятливость была вполне извинительна.
— Нет кольца, сударыня, а для бракосочетания необходимо кольцо.
Как только доктор ясно выразил свою мысль, мисс Пейтон поняла, в какое они попали затруднительное положение. Она обернулась и поглядела на своих племянниц: в глазах Френсис она прочитала тайное торжество, чем была весьма недовольна, а на лице Сары — глубокое смущение, причина которого была тетке вполне понятна. Ни за что на свете не стала бы она нарушать ни одного правила, предписанного приличиями. Все три женщины тут же невольно вспомнили, что обручальное кольцо покойной миссис Уортон мирно покоится среди других драгоценностей, спрятанных в тайнике, который был устроен давно, чтобы спасти семейные богатства от грабителей и мародеров, рыскающих по всему графству. В этом тайном погребе прятали на ночь столовое серебро и все, что было ценного в доме; не один год пролежало там и это забытое всеми кольцо. Однако с незапамятных времен было принято, чтобы венчальное кольцо приносил жених, и ни за какие блага в мире мисс Пейтон не согласилась бы отступить от старых обычаев в этом торжественном случае; разумеется, лишь до тех пор, пока жених не искупил бы нанесенного им оскорбления должной дозой тревоги и раскаяния.
