Он повернулся к стоящему рядом капралу.
- Сбегай за капитаном, Брэгз.
- В чем дело, сэр?
Страйкер оглянулся на лес. Дрожь стала теперь сильнее, поднявшись до бедер.
- Кавалерия, - он выхватил эсток. Тяжесть клинка в руке придала ему сил. - Назад, к переправе! - закричал он стоявшим за ним солдатам, не сводя глаз с дороги. Лес был слишком густым, всадникам его не преодолеть, и что бы ни таилось на горизонте, приближаться ему по высохшей грязи тракта.
***
- Докладывайте, - проворчал капитан Фердинанд Лавлес, когда его заместитель добрался до реки.
Вместо ответа Страйкер вытянул руку в сторону узкой дороги. Там из окаймленного соснами прохода вырвались, подобно разливающейся по долине волне, первые всадники. Но это был не обычный отряд кавалерии. Страйкер не сводил удивленного взгляда с мчавшейся лавины, даже когда его солдаты принялись уговаривать заартачившихся жеребцов ступить в брод, Местные говорили, что лес заколдован, возможно, они были правы.
- Кровь Христова, - прошептал кто-то слева от него. - Кто они?
С первого взгляда показалось, что они вовсе не люди, а какие-то фантастические существа из неземной страны - наполовину люди, наполовину звери. Лошади были реальны - огромные, храпящие, с закатившимися глазами. Но восседавшие на них упыри были гостями из страшных снов. Они возвышались на седлах из шкур животных, с головы до ног закованные в ослепительные латы. Но от чего у Страйкера перехватило дыхание, так это от их крыльев - густых рядов перьев, торчащих из металлических гребней. Непомерно огромные и кристально белые, как нетронутый снег, развевались их крылья, возвышаясь на два-три фута на головами всадников и колыхаясь в такт движениям лошадей. Хлопая за спинами всадников, они поднимали струю воздуха, сравнимую с ветром из множества гигантских мехов.
- Когда Люцифер был низвергнут с небес,- услышал Страйкер бормотание Сайкса Боже-Упаси среди толпы мушкетеров, - он прихватил своих мятежных приспешников с собой.
Страйкер уловил мысль Сайкса, задумавшись, что за демон спустился сегодня к водам Одера.
- Кто они, сэр?
- Гусары, - прошипел капитан Лавлес, толстыми пальцами ероша коротко стриженные волосы. - Отходим за реку.
- Гусары? - обернулся к нему Страйкер.
Но Лавлес уже отошел от него, знаками приказывая своим людям отступать, а мушкетерам на дальнем берегу выдвигаться навстречу.
- Переведите повозку через эту чертову реку, лейтенант!
***
Ротмистр Луцьян Антчак до боли в пальцах сжал длинное копье и облизнул губы. Пригнувшись к крепкой спине храпевшего жеребца, он смотрел на панику в рядах удивленных пехотинцев и почувствовал, как его сердце забилось быстрей. За спинами мушкетеров змеилась река, прижав их к небольшой повозке с бочонками, и он мысленно взмолился, чтобы они хотя бы попытались защищаться, потому что его бойцам давно не приходилось участвовать в настоящей схватке. Из-за политики мира и перемирий его люди изнывали от гарнизонной службы вдоль границы, тянувшейся к востоку от Одера. Они стали мягкотелыми, располнели и обленились. Хвала Богородице, что Швеция наконец начала вторжение.
Конечно же, миссия имела тайный характер, так как Речь Посполитая не находилась в состоянии войны с Протестантской унией или ее союзниками, но это вовсе не значило, что она будет сидеть сложа руки, пока Густав Адольф мошенническим образом продвигается вглубь Европы. Земли Речи Посполитой были обширны (вдвое больше Франции), и жители ее верили, что Речи отведена роль правителя Балтики. Густав Адольф, надменный король Швеции, прибыл на материк, чтобы претворить в жизнь свои честолюбивые планы в надежде, что поляки заснули. Но они не зевали.
Луцьян Антчак был ротмистром, командиром хоругви крылатых гусар - шестидесяти убийц высшего разряда. Ему было почти сорок - вполне приемлемый возраст для занимаемой должности, но выглядел он намного моложе. Как говорили люди, всё дело было в глазах. На бледном, мрачном и заостренном, с широким лбом лице (почти треугольном) подобно драгоценным камням сверкала пара синих глаз. Антчаку льстило подобное заблуждение, вдохновляло его. Ведь благодаря этому противники его недооценивали, что было для них смертельно опасно, и это так же верно, как и то, что Речь Посполитая простоит тысячу лет.
Привстав на стременах, Антчак дико завопил, подняв голову к небу, наслаждаясь лязгом своих доспехов и оружия. Его люди подхватили крик, возвещавший об их силе и смелости. Их латы были сделаны из наложенных друг на друга металлических пластин с прикрепленными к спине крыльями, издававшими устрашающий шелестящий звук при атаке. Одни лишь крылья могли обратить в бегство целую армию еще до удара кавалерии.
Но сегодня им не противостояла армия. Солдаты у переправы по численности едва превышали роту, все в пешем строю, уже дрогнувшие, а их дозоры в лесу тихо уничтожили. Антчак не знал, кто эти люди, хотя это его совсем не интересовало. Его командир, вкрадчивый Петр Микрут, сообщил, что разношерстная компания наемников должна встретить в этом богом забытом месте шведского шпиона, и что он вместе со своими крылатыми гусарами должен сорвать эту встречу и схватить предателя. Теплое сентябрьское утро, полное легкой добычи, и, если верить словам Микрута, щедрой наживы.
Луцьян Антчак уже различал белки глаз своих врагов, и это зрелище подстегнуло его. Прижавшись к седлу, он откинулся назад, правой рукой подняв длинную пику на уровень прижатого уха своего жеребца. Пика - оружие гусар - была сработана из ели, длиной более четырех ярдов, с наконечником из кованного железа и закрепленным за ним прапорцем из тафты. Она могла сбить с лошади всадника или пригвоздить к земле пехотинца и вместе с огромными лебедиными перьями подавала врагу сигнал о присутствии гусар почище любого знамени. Люди у переправы могли не знать это оружие, но бояться его они научатся.
***
- Чертовы крылатые гусары! - в сердцах выругался капитан Фердинанд Лавлес, поспешно отводя своих людей к броду. - Несгибаемые ублюдки с востока!
Вместе с ним находился и Страйкер со своим взводом, отступая назад, солдаты рассыпались цепью. Мушкетеры зарядили оружие и дули на свисавшие концы запальных фитилей, намотанные на предплечья, некоторые уже вставляли фитили в зубцы серпентина, установленного над спусковым крючком. Один из солдат выстрелил, нервное напряжение подвигло его на бездумный поступок, за что Лавлес его отчитал, пока тот поспешно перезаряжал мушкет.
Менее чем за сто шагов перед ними всадники перешли на галоп, и всё больше мушкетов вскидывалось к плечу. Ружья были огромны - громоздкие чудовища, слишком неуклюжие, чтобы результативно стрелять по движущимся целям, и Лавлес приказал своим людям разворачиваться. Мушкетеры выстроились в шеренгу и стояли, уперев в землю зубчатые сошки, на которые были установлены стволы мушкетов. Лавлес велел им не открывать огонь и повернулся к Страйкеру.
