Сегодня же, Филипп не был настроен на работу. Известие о кончине его злейшего врага повергло в ступор короля Франции.
«Гильом, царствие тебе Небесное, дорогой мой враг,… – грустно вздохнул Филипп. – Мне будет, если честно, скучно без тебя и твоих «проделок». Эх, Гильом, Гильом. С тобой рядом, я жил и дышал «полной грудью», ты не давал мне в конец облениться и замереть. Царствие тебе Небесное. Господи, отпусти грехи несчастного раба Божия Гильома Нормандского, прости все его прегрешения. И, меня прости, неразумного…»
Филипп позвал слуг:
– Бездельники! Живо позовите ко мне епископа Парижского и мессира де Немура! Да, не забудьте накрыть стол! Ваш король голоден, бездельники! Уморить голодом меня решили?!
Слуги радостно зашевелились, исполняя приказания короля. Их радовало хорошее настроение монарха. Когда король ругается, что его «желают уморить голодом» – это, хороший знак! Стол был быстро накрыт и Филипп, не дожидаясь прихода советников, решил перекусить.
«А-а. Отличное мясо, клянусь Святым Симоном! – отметил Филипп, пережевывая жареные куски. – Изумительное вино стали готовить на моих землях! Это, просто правильно и хорошо, что я повелел раздать земли и пустоши вилланам для хлебов и виноградников».
В это время в комнату вошли епископ Парижа и советник де Немур. Филипп кивнул им, приглашая за стол без излишних церемоний. В близком кругу он не очень любил и жаловал манерность придворных этикетов.
– Давайте, налетайте! – С полным набитым ртом сказал Филипп.
Епископ и де Немур сели и налили себе вина. Епископ – высокий и крепкий мужчина лет сорока, внешне походил больше на рыцаря, нежели на священника. Вот, и сегодня, он был одет несколько на военный манер. Из-под пол его сутаны, богато расшитой золотом и драгоценностями, выглядывала кольчуга, кинжал. Правда, отметил Филипп, кольчуга была очень искусной и тонкой, вероятно – итальянской, работы.
– Монсеньор епископ! – обратился Филипп к Годфруа де Булонь. – Как ваши успехи в деле борьбы с ересью и искоренению прочих вольнодумств.
«У короля сегодня было прекрасное настроение, – подумал епископ. – Иначе, он не завел бы разговор про всякую ерунду».
– Домен спокоен, сир. – Ответил Годфруа.
– Вот и чудненько, епископ. – Ответил король. Он повернул голову к Мишелю де Немуру, жующему большой кусок мяса, и сказал. – Мишель, друг мой, что там у нас с доходами, получаемыми от «братства на воде»?
– Сир. «Братство на воде» (так называлось общество купцов, перевозивших товары по Сене и пользующихся покровительством короны) исправно перечисляет налоги и подати в казну. Не правда ли, монсеньор Годфруа? – ответил де Немур, переведя взгляд на епископа.
– Да сир. Они в этом квартале увеличили поступления, перекрыв показатели сборов за прошлый квартал на тысячу триста шестнадцать ливров, не считая мелочи… – ответил епископ, ведавший поступлениями в казну королевства.
– Нет, Годфруа, мелочь тоже надо считать… – Филипп дал понять епископу, что он любит точность и пунктуальность.
– Простите, сир. Я могу сейчас послать людей за счетными книгами…
– Нет надобности, сегодня, заниматься счетами, Годфруа. Ты лучше расскажи нам об этой нашумевшей легенде. Или, как там её – о пророчестве старого друида! Вот!
Мишель де Немур с интересом посмотрел на короля и епископа. Ему давно хотелось подробнее услышать эту легенду, связанную с герцогом Гильомом Нормандским.
– Да, Годфруа, расскажи, пожалуйста! Очень, понимаешь, интересно! – Кивнул де Немур, берясь за вино.
– Сир! Но, вы ведь знаете, какой из меня рассказчик! Мне, куда сподручнее заехать кому-нибудь булавой по шлему, чем слагать истории… – попытался, было, отказаться епископ, который из-за обета не проливать кровь мечом и секирой, пользовался в боях здоровенной булавой.
– Так, монсеньор епископ! Вообще-то, это ваша работа! Вам, как блюстителю веры нашей святой католической церкви, – Филипп сделал такое лицо, что де Немур прыснул от смеха, – надлежит знать все, что касается происков еретиков и прочих идолопоклонников!
Делать было нечего, и епископ, как мог и умел, рассказал всю легенду и пророчество, не упустив ни малейшей детали. Королю понравилась занимательная и поучительная история, особенно та ее часть, где запрещалось воевать в Францией.
– Вот! Именно то, что нам и нужно! Необходимо, ребята, чтобы до всех было доведено, что воевать с королями Франции, особенно – их вассалам, равносильно смерти и проклятию! Мишель! – Король обратился к де Немуру. – Тебе надлежит, как следует, продумать все это!
Мишель молча кивнул, продолжая кушать. Король повернулся к епископу:
– Так. Теперь, к тебе! Именно твоя работа, как священника и епископа парижской епархии, довести до всех наших благородных и знатных «остолопов» главную идею!
– Какую, простите, идею? – Удивился Годфруа де Булонь.
– Да…
– Сир, простите меня, но, я… – недоумевал епископ Парижа.
– Годфруа! Ты, пожалуйста, не обижайся. Но, право, какой же ты тугодум! А еще гордишься своим происхождением от Карла Великого!
– Сир! Опять вы… – смутился Годфруа, немного обижаясь на Филиппа.
– Ладно. Прости меня! Ну, брякнул в сердцах! Не обижайся, ладно? – Филипп похлопал епископа по плечу.
– Хорошо, сир.
– Спасибо. Ты – настоящий друг, Годфруа! А, идея у нас такова – само Провидение защищает Капетов и престол Хлодвига! Понял?
– Да! Ух, ты! Поразительно, как я сам не догадался! – Хлопнул в ладони епископ.
Король улыбнулся, кивнул головой и сказал:
– Ну, сам понимаешь! Я – помазанник Божий! А ты – епископ, которого я ввел в сан и дал инвеституру посохом и кольцом! Только и всего, Годфруа…
– Да, сир. – Грустно согласился Годфруа.
– Не понял. Ты, что, опять обиделся на меня, Годфруа?
– Что вы, сир. Я, просто так, вздохнул, только и всего…
– И это прекрасно, что ты дышишь, Годфруа! Дыши еще сто лет, дорогой мой епископ и друг! А, наш бедный кузен – король-герцог Гильом преставился, царствие ему Небесное! Сооруди по нему поминальную мессу, чтобы все было, как положено! По «первому разряду»! Чтобы, все видели и знали, что мы грустим и любим нашего покойного, но «заблудшего» вассала! Чтобы все сеньоры и рыцари во Франции знали и помнили о страшной судьбе герцога Гильома, дерзнувшего поднять меч на своего сюзерена – короля Франции, помазанника Божия!
– Будет исполнено, сир! Поговорю с «ребятами» из Санлиса, Буржа и Лана, они меня поддержат! – Кивнул Годфруа де Булонь, перечисляя архиепископов и епископов, которых знал и с кем был в родственных или приятельских отношениях.
Филипп отпил вина, поставил кубок на стол и сказал:
– Так! С Гильомом закончили! Теперь, давайте подумаем, как нам «помочь» Судьбе исполнить два оставшихся пунктика пророчества. Остались у нас, если не ошибаюсь – море и стрела?
– Не совсем верно, сир. – Поправил де Немур.
– ?
– Надо так – стрела и море, сир. – Смутился Мишель де Немур.
– Да. А, я, как сказал? – переспросил король.
– Наоборот, сир.
– Вот, ты у нас видный сановник, тебе и соблюдать ритуалы! – Засмеялся Филипп, хлопнул по плечу де Немура и подмигнул Годфруа де Булонь.
Все рассмеялись, задорно и весело, словно сбросив с себя груз лет и забот. Они проболтали еще пару часов о разных безделицах и отвлеченных темах, позабыв о грузах забот и проблем.
– Да, сеньоры! У меня тут, к случаю, есть четыре прехорошенькие служанки! Пальчики оближешь! – Король причмокнул языком от удовольствия. – Мастерицы и выдумщицы, я вам скажу, знатные! Может, чтобы не губить прекрасный вечер – продолжим гулянку в более приятной компании? Ваше преосвященство, не против?
Епископ Парижа замялся. Филипп, подмигнув де Немуру, продолжил:
– Ой, чуть не забыл! Мои строители, как на грех, именно сегодня, закончили отделку купальни! Там большой бассейн, просто прелесть. Епископ – вы с нами, или как?
– Видите ли, сир… – мялся епископ, немного смущаясь своего сана и одежд, – удобно ли, в моем сане, при одеяниях?
