— Пли! — в тот же миг рявкнул Дафф.
Выстрелы его роты затрещали, будто горящий тростник. Поле огласил вопль раненого северянина.
— Огонь! — скомандовал офицер-янки.
Пули массачусетцев пронзили завесу порохового дыма, затягивающего поле.
— Пли! — кричал Дафф, опустошая каморы револьвера в сторону скрытого дымкой пеленой врага.
Бойцы капитана рассредоточились за копнами, перезаряжая оружие. Северяне делали то же самое, кроме раненого, истекающего кровью на жнивьё. Справа выше по склону капитан видел других янки, но не беспокоился. Какой смысл? Он сделал свой выбор и будет сдерживать сукиных детей здесь, на сжатом овсяном поле, пока хватит сил.
Девятью километрами дальше, под Эдвардс-Ферри, через Потомак перебирались новые и новые полки северян. Они перерезали шоссе к Сентервиллю, но Натан Эванс, зажатый между двумя крыльями вторжения, не выказывал ни малейших признаков тревоги:
— Первые парят мне мозги, чтобы дать шанс вторым подобраться поближе к моей заднице. Так это делается, Бостон?
«Бостоном» Эванс звал Старбака. Они познакомились под Манассасом, где Эванс спас Конфедерацию, успешно отбиваясь с пригоршней бойцов (среди которых был и Легион Фальконера) от северян, пока командование конфедератов не сообразило, что наступление враг предпринял не там, где его ожидали.
— Брехливые, жадные до чужого добра ханжи! — высказался Эванс, очевидно, имея в виду армию северян в целом.
Он примчался с приказом Легиону Фальконера оставаться там, где есть, и обнаружил, что Таддеус Бёрд уже отдал все необходимые распоряжения. Эванс пристально прислушивался, пытаясь уловить, с какой стороны огонь интенсивнее. В Лисбурге продолжал бить набат, поднимая ополчение.
— Что, Бостон, не захотел, выходит, ко мне переходить? — подмигнул Старбаку Эванс.
— Мне нравится командовать ротой, сэр.
Эванс буркнул что-то неразборчиво, но Старбак мог биться об заклад, что яростный грубиян из Южной Каролины пропустил слова «Бостона» мимо ушей, вертя головой и напряжённо вслушиваясь в пальбу, звучащую с двух сторон. Отто, его немец-вестовой (главной обязанностью которого было возить за Эвансом «баррелито» виски, чтобы генерал мог в любую минуту промочить горло), следуя примеру патрона, тоже вовсю крутил головой. В конце концов, Эванс досадливо щёлкнул пальцами, осушил споро нацеженную ординарцем кружку виски и приказал Бёрду:
— В общем, оставайтесь здесь. Будете в резерве. Вряд ли псов-янки много, иначе шумели бы сильнее, так что мы попробуем пустить им юшку. Отличное начало недели — прикончить десяток-другой северных подонков, а? — он захохотал, — Конечно, если я обмишурился, мы сдохнем ещё дотемна. За мной, Отто!
Эванс пришпорил коня и ускакал в форт с земляными валами, занятый им под штаб-квартиру, а Старбак забрался в фургон со сложенными палатками и уснул. Солнце разогнало туман на реке и высушило росу на полях. Войска северян продолжали переправляться, скапливаясь под деревьями. Генерал Стоун, командир стерегущих Потомак федеральных сил, решил сосредоточить на том берегу столько войск, сколько удастся, и отправил им приказ не только занять Лисбург, но и провести разведку боем территории округа Лаудон. Если мятежники убрались, Стоун предписывал взять округ под контроль, если же передовые отряды столкнутся с сильным сопротивлением, федеральным войскам следовало вернуться обратно за реку, прихватив весь трофейный провиант. Стоун также отдал распоряжение артиллерии поддержать наступающих огнём, и дал право окончательного решения, — оставаться в Виргинии или отступить за Потомак, — офицеру, осуществляющему непосредственно вторжение.
Эдвард Д. Бейкер, конгрессмен, близкий друг Авраама Линкольна.
Офицером этим был полковник Эдвард Бейкер, лощёный седовласый политикан с хорошо подвешенным языком. Начинавший законником в Калифорнии, он стал сенатором Соединённых Штатов от Орегона, сблизившись с Авраамом Линкольном настолько, что тот в его честь назвал второго сына. Бейкер отличался горячностью и кипучей энергией, которая невольно передалась его солдатам, когда полковник прибыл на берег, заполненный не успевшими переправиться остатками массачусетцев и Нью-Йоркским Тамманийским полком. Бейкер привёл и свой полк — 1-й Калифорнийский, набранный хотя и в Нью-Йорке, но из людей, имеющих с Калифорнией тесные связи. С полком прибыли пара гаубиц и четырнадцатифунтовик с Род-Айленда, укомплектованные расчётами из числа профессиональных артиллеристов.
— Всех на тот берег! — объявил Бейкер, — До последнего солдата! До последней пушки!
— Лодок не хватает. — обратил его внимание командир тамманийцев.
— Так отыщите! Украдите, отберите! Срубите кедров и постройте ковчег! Найдите Елену Троянскую и пусть она из тех тысяч кораблей, которые, как известно, посылала в море её красота, отжалеет вам парочку!
Бейкер рысцой пробежался по берегу, трескотня ружей за рекой вдохновила его на речь:
— Слышите, ребята? Там десятками бьют проклятых мятежников! Так поспешим же и мы!
Командира тамманийцев интересовало, какие конкретные задачи ставятся перед его подразделением по достижении виргинского берега, но вставить хоть слово в излияния вошедшего в раж конгрессмена не представлялось возможным. Бейкера набег или захват Виргинии не интересовали, он мыслил шире. Имея под началом три пушки и четыре полнокровных полка пехоты, он намеревался ни больше, ни меньше, как преподнести горячо любимой родине и мистеру президенту на блюдечке с голубой каёмочкой долгожданную великую победу.
— На Ричмонд, ребята! — выкрикивал Бейкер, с горящими глазами пробираясь сквозь ряды солдат, — На Ричмонд, и пусть сатана пожрёт их души! За Союз, друзья! Ура!
И они кричали: «Ура!» так громко, что заглушали стрельбу на той стороне Потомака, где пороховой дым заволок овсяное жнивьё, и минуты долгого дня утекали, приближая закат.
Майор Адам Фальконер прибыл в походный лагерь Легиона Фальконера около полудня.
— Там на тракте янки! Погнались за мной!
Адам выглядел весёлым и возбуждённым, словно бешеная скачка по пересечённой местности была детской игрой в салочки а не отчаянным бегством от врага. Конь Адама, рослый чалый жеребец с конного завода Фальконера-старшего, ронял с удил хлопья пены, нервно прядая ушами.
— Дядя! — радостно воскликнул Адам при виде майора Бёрда, затем повернулся и, увидев Старбака, с которым их связывала многолетняя дружба, возопил, — Нат! Судя по твоей помятой физиономии, привычка спать по ночам — не для тебя!
