— Как же проходило сражение? Расскажите, я запомню и при случае сам расскажу другим, — шевалье де Божан проявил настойчивость.
Намек посланца Афанасия Власьева был понятен разведчику Выходцу и абсолютно ни о чем не говорил стукачу Гансу.
Тимофей Выходец слегка улыбнулся, сделал глоток доброго любекского пива и начал свой рассказ…
* * *
Однако, прежде чем приступить к рассказу о битве под Кокенгаузеном, авторам хотелось бы отметить, что в то время шведские правители почему-то отличались сильной тягой к внебрачным связям. Принц Густав, как уже говорилось, был незаконнорожденным. Незаконнорожденных детей имел и регент Швеции, герцог Карл Сюдерманландский. Детей ему рожала Карин Нильсдоттер, дочь пастора из провинции Эстергётланд. Не знаем, как относился служитель церкви к греховному сожительству своей дочери с герцогом, но о своих детях брат короля заботился. Дочь выдал замуж за знаменитого французского полководца на шведской службе, графа де ла Гарди, а внебрачного сына — Карла Карлссона Юлленъельма — самого сделал полководцем.
И вот, весной 1601 года шведы осаждали городок Кокенгаузен, находившийся в Ливонии на берегу реки Даугавы. Городок заняли, а вот старинный замок, построенный еще немецкими крестоносцами, оказался неприступен. Тут подоспел лихой польский полковник Ян Сицинский и сам осадил шведов в городе. Шведы отправили на выручку целую армию, узнав об этом, поляки сделали ответный ход — к Кокенгаузену поспешил с войском гетман Великого княжества Литовского Кшиштоф Радзивилл. Гетман был знаменитым воином, еще в юности получившим за успешные боевые действия и разгром противников прозвище Перун (громовержец). И всё же Карл Юлленъельм в день битвы был уверен в победе.
В самом деле, чего бояться: у него 5 тысяч воинов, а у поляков — лишь 3 тысячи. Однако скандинав вел себя осторожно: зачем ему лишние потери?! Он не спешил атаковать противника. В центре встали пехотинцы с длинными копьями, похожие на македонскую фалангу. На левом крыле выстроились финские рейтары с палашами и пистолетами, на правом — конный полк лифляндских дворян-лютеран, перешедших на сторону герцога Карла. Так как Юлленъельм опасался именно за этот фланг, то впереди лифляндских ополченцев выставил цепь телег, способную лучше любых солдат остановить конную атаку врага.
Всего 600 метров составляла длина поля битвы — с одной стороны текла река Даугава, с другой — рос густой лес.
Чтобы лучше видеть ход битвы, лазутчик Тимофей Выходец смело забрался на небольшой холм, носивший название Русской горы. Один местный торговец рассказал ему, будто бы здесь сотни лет назад стоял деревянный замок какого-то русского князя и потому холм до сих пор называют русским. Тимофей не очень-то поверил, откуда в Ливонии русский князь, но пришел к выводу, что холм — отличный наблюдательный пункт. Передвигаться, правда, приходилось незаметно, порой ползком, но это проблемы не составляло.
Странно устроена жизнь! Тысячи людей собрались убивать других в кровопролитном сражении, а на другом берегу полноводной реки на крестьянском хуторе пахарь готовился к празднику: было утро 23 июня, вечером местные жители — латыши праздновали народный праздник Лиго, и хуторянин не собирался отказываться от веселья из-за того, что польский король что-то там не поделил со шведским герцогом.
Не надо было быть военным человеком, чтобы понять, что шведы хотят измотать противника обороной и ждут атаки в центре, ведь на флангах было тесновато. А шведская пехота казалась такой заманчивой целью для конной атаки… Но за спиной этой пехоты разместились 17 пушек, готовых обрушить на противника свои ядра. А перед пехотой были построены земляные укрепления. Этим шведы не только укрепили центр, но и дезинформировали врага, мол, боятся скандинавы лихих польских всадников.
Однако 53-летний Кшиштоф Радзивил был опытным воином и не попался на столь простую уловку. Слишком поздно внебрачный сын шведского герцога обратил внимание на то, что знаменитые польские гусары находились напротив отряда, который он считал лучшим в своей армии — финских рейтар.
Не в силах что-либо изменить, Карл Юлленъельм пошел на отчаянный шаг — велел финнам атаковать первыми. Рейтары стройными шеренгами с пистолетом в левой руке и с палашом — в правой — двинулись вперед. И тут задрожала земля. Тысяча польских (а точнее — белорусских) крылатых панцирных гусар двинулась в атаку. Сначала они ехали шагом, потом перешли на рысь, а атаковали противника галопом. Зрелище было внушительное. Металлические шлемы гусар заканчивались плюмажем с перьями, словно шляпы аристократов, грудь закрывали начищенные до блеска панцири, руки были в наручах. Гусары скакали строем, выставив вперед рыцарские копья пятиметровой длины, после молодецкого удара копьями в ход шли граненные полутораметровые мечи, способные пробить доспех. Добавим, что в гусары не брали мужчин ростом ниже метра восьмидесяти сантиметров, причем принимали в такую хоругвь только шляхтичей. Даже за спиной у гусар имелось своего рода оружье — крылья. Делались гусарские крылья из множества орлиных перьев, прикрепленных к деревянным рамам, и служили не только для красоты — во время войн Польши с крымским ханством татарские всадники благодаря этим перьям не могли накинуть на гусара аркан. Кроме того, крылья защищали гусара от сабельных ударов сзади, а при атаке издавали звук, пугающий лошадей врага.
Вот и финские кони испугались, строй рейтар смешался, не получилось у них дружного залпа из пистолетов. Гусарский удар копьями был страшен, а против мечей бессильны оказались финские палаши. У каждого гусара даже огромный, сильный и быстрый конь стоил больше тысячи дукатов — десятки килограммов серебра. А сами всадники, как уже говорилось, набирались только из дворян и легко превосходили бывших финских крестьян в фехтовании. Боя не было, было избиение.
Шведский полководец велел атаковать врага лифляндским дворянам. Ополченцы пошли в атаку и случилось чудо — они заставили регулярное польское войско отступить. Кшиштоф Радзивилл недаром имел прозвище Перун. Он мгновенно отправил в бой весь свой резерв, двинув его в атаку, словно молнию бросив. Лифляндцы не выдержали этой натиска. Они и не собирались стоять насмерть, зачем им, было умирать за заморскую Швецию? Белорусы из Великого княжества Литовского оттеснили их к лесу, и вывели из борьбы.
Шведские пехотинцы обнаружили, что окружены. Гусария не стала бросаться на лес копий. Воины гетмана Радзивилла спокойно подвезли поближе к шведам 9 пушек. После первого же залпа сражение закончилось…
