Чтобы объяснить, каким образом Шаверни наткнулся на засаду, нужно рассказать вот о чем. Одновременно с королевским глашатаем, который отправился в Сарагосу и другие города на севере Испании с вестью об объявлении войны, из Мадрида выехал еще один курьер, частный.
Этого курьера отправил не король и не Альберони, а лично Гонзага. Прежде всего посланец принца должен был сообщить новость Пейролю и передать, чтобы фактотум не покидал Пенья дель Сид, где ему ничто не угрожает.
И в самом деле – первый министр разослал всем местным властям приказ обеспечить содействие и поддержку господину де Пейролю и прочим особам, находящимся с ним в замке.
Но Гонзага сообразил также, что вокруг Пенья дель Сид можно расставить ловушки, куда обязательно попадет крупная и лакомая дичь. Если, к примеру, там объявится Лагардер – пусть узнает, каково искать невесту во вражеской стране. Если же не удастся поймать самого Лагардера – значит, в силки угодит Кокардас или Паспуаль, а может, и оба сразу… Гонзага был совсем не прочь отомстить за поражение, которое нанес ему гасконец, выскользнув из петли в Мадриде.
Итак, курьер выполнил вначале официальное поручение и мог теперь доложить своему хозяину, что мадемуазель де Невер чувствует себя лучше, а спасителей пока нигде не видно. Затем он до вечера ездил по окрестным деревням и распространял тайные инструкции, исходящие якобы от Альберони и предписывающие задерживать и отправлять в Мадрид всех французов, следующих к границе. Если в сетях случайно запутается какая-нибудь мелкая рыбешка, ее никогда не поздно будет отпустить, но не исключено, что улов окажется куда более ценным…
Одним из первых в ловушку имел несчастье угодить Шаверни.
Невеселы были мысли маркиза, пока его везли неведомо куда. С одной стороны, он злился оттого, что был так близко от Авроры и доньи Крус, но не смог повидать их; с другой – тревожился, не зная, что ожидает теперь его самого.
Впрочем, Шаверни чуял, что ко всему этому так или иначе приложил руку человек, которого он называл своим любезным кузеном. Но вызнать у своих похитителей побольше маркиз не мог: ведь ему, так сказать, надели намордник. И еще Шаверни мрачно думал, что завтра ему надлежит явиться в полк. Это было, учитывая распоряжение регента, делом чести для маркиза «Я должен прибыть в армию во что бы то ни стало, – думал он, – даже если не удастся повидать донью Крус».
Отряд шел уже более трех часов. Начинало светать. Маркиз увидел, что его охраняют теперь всего шесть человек: остальных отослали, решив, что и такой охраны довольно.
Это было весьма приятное открытие: хотя связанный и безоружный Шаверни все равно не мог пока ничего предпринять, однако он убедился, что враги, считая его совершенно беспомощным, ослабили бдительность.
Дорога тянулась над обрывом. Лошадь Шаверни ступала по самому краю пропасти, дно которой маячило перед глазами маркиза. Обрыв был очень крутой, его склоны поросли редким кустарником, внизу тянулась узкая луговина, зажатая меж остроконечных скал. Попасть туда можно было лишь по пастушьей тропке.
Шаверни мечтал, чтобы его лошадь оступилась. Правда, скатываясь в эту бездну со связанными руками, он, скорее всего, сломает себе шею… Но выбора не оставалось, а трусом маркиз не был.
Но лошадь все не спотыкалась. Тогда Шаверни решил помочь ей. Выбрав момент, он сильно ударил ее каблуком под брюхо – и дело было сделано: к величайшему изумлению конвойных, конь сорвался с обрыва и вместе с маркизом покатился по склону.
Как вы понимаете, падение было не из приятных. Рухнув на дно ущелья, лошадь, даже не заржав, тут же издохла. Шаверни не видел ее гибели: от удара он и сам потерял сознание. Лишь через четверть часа, если не больше, маркиз пришел в себя.
Веревки, которыми он был опутан, тоже не выдержали этого сальто-мортале и лопнули. Шаверни были весь в крови, но жив и свободен.
Разумеется, маркиз потерял шпагу. Поэтому он не сумел, как хотел бы, отвесить вежливый поклон своим бывшим спутникам. Те решили, что их пленник расшибся в лепешку; они стояли на краю пропасти и прислушивались, не раздастся ли оттуда предсмертный стон…
Итак, не имея возможности откланяться, маркиз с нахальным хохотом помахал испанцам рукой:
– Поровней бы место выбирали, господа хорошие! Дорожные происшествия могут сослужить неплохую службу тем, кто умеет ими пользоваться!
Явиться на свидание с Марикитой Лагардеру помешали весьма важные события.
В Сеговии ему нечего было делать. Раздобыв себе и своим товарищам лошадей, он отправился на север.
Ясной цели у шевалье не было. Он убедился, что Аврору прячут не в Мадриде, – но где же теперь ее искать? В Наварре, в Арагоне, в Кастилии? А вдруг девушек увезли в какой-нибудь глухой уголок Каталонии? Тогда поиски будут долгими, трудными и почти безнадежными.
С вершины Монте-Кайо возле Каталаюда, откуда видна почти вся Испания, Анри оглядел расстилавшуюся перед ним страну. Возможно, он ожидал, что внутренний голос скажет ему: «Вот куда надо идти!»
Но этого не случилось… Меж тем солнце вставало из вод Леонского залива и начинало свой каждодневный путь, словно и не было на земле радостей и горя, надежд и разочарований, возвышенных сердец и пустых душ…
Вдали катила свои прозрачные голубые воды Эбро. На каком берегу ждала Лагардера Аврора де Невер?
Шевалье был в отчаянии. С самой Байонны он ничего не знал о возлюбленной. Все его действия оказывались бесполезными, все поиски – тщетными. Каждое новое разочарование ранило Лагардера в самое сердце. Он привык бороться и побеждать, и теперь его бесило упорное недоброжелательство фортуны, обрекавшей его на невыносимое бездействие.
Эти постоянные неудачи, словно бесконечные булавочные уколы, извели Анри. Он был готов, точно бык, истыканный бандерильями, ринуться на своих врагов и – убивать, крушить, разносить в клочья, вспарывать животы, вдыхать запах крови, громоздить горы трупов!
Кокардас с Паспуалем валились с ног от усталости. Лагардер не оставлял им времени ни на сон, ни на вино, ни на любовь. Но они не жаловались. Не жаловался и баск: не участвуя в разговорах своих товарищей, которые болтали, не закрывая ртов, он, как молчаливая тень, неотступно следовал за Лагардером и, быть может, один понимал его муку…
До свидания в Сарагосе оставались еще сутки, поэтому в Сервере Лагардер позволил своим людям отдохнуть.
– Пейте, – сказал он им, – развлекайтесь, точите шпаги, кормите лошадей… Пора сбросить с себя это оцепенение. Если завтра наши дамы не найдутся, мы отправимся к самому Гонзага и заставим его признаться, где он их прячет!
