Чем грозила эта новость Лагардеру и его товарищам, Шаверни, Авроре, донье Крус?
Марикита не могла думать об этом без дрожи, а посоветоваться было не с кем. Если шевалье де Лагардер вернется во Францию, так и не узнав, где скрывается его невеста, отыщет ли он ее когда-нибудь? А самой цыганке представится ли случай привести их друг к другу?
Этой ночью бедная девушка опять не могла уснуть: ум ее был занят всевозможными химерическими, совершенно неосуществимыми планами. Нужно было все продумать заново – и склеить то, что было разбито вдребезги из-за отсутствия Лагардера на условленном месте.
Впрочем, кто знает, быть может, он услышал об объявлении войны еще в Сеговии и сразу же пересек Пиренеи? А вдруг он попал в ловушку, расставленную Гонзага, и теперь, в тот миг, когда Марикита готова была вести Анри навстречу его счастью, завоеванному ценой стольких тягот, трудов и опасностей, он томится в темнице, из которой не скоро выйдет… если выйдет вообще?
Перед глазами цыганочки возникло кроткое лицо Авроры де Невер. Молодая герцогиня словно упрекала Марикиту, так и не сдержавшую обещания вернуть невесте Лагардера свободу и блаженство любви…
– Да и доедет ли Шаверни? – волновалась девушка. – А если доедет – что с ним станется во вражеской стране? Что делать моему отцу? Как сделать выбор между долгом патриота и долгом хозяина, что велит предоставить приют и оказать покровительство каждому гостю, посланному судьбой? Вчера отец с радостью помог бы маркизу, но сегодня он уже не вправе этого делать.
Положение казалось безвыходным.
«А как быть мне? – думала Марикита. – Вернуться в Пенья дель Сид? Искать Лагардера – даже во французских войсках? Но сейчас он не сможет покинуть армию…»
Девушка жестоко страдала, и страдания ее еще умножились, когда она вспомнила: Шаверни тоже говорил, что ему нужно возвращаться в полк… Не сочтет ли он за благо бежать с обеими девушками во Францию? А может, Гонзага перевез своих пленниц в Мадрид и теперь сам стережет их?
Она долго размышляла, что же ей предпринять, и наконец, как истая цыганка, решила послушаться голоса судьбы: «Если мне суждено попасть в беду – значит, я ее не избегну. До сих пор я старалась как могла. Теперь цель моя – отыскать Лагардера, и этой дорогой надо идти до конца».
Тем временем Шаверни галопом мчался на своем коне в Пенья дель Сид; судя по объяснениям Марикиты, до замка оставалось не более двух миль. Уже давно наступила ночь; из-за темноты маркизу приходилось ехать медленнее, чем хотелось бы.
Чем дальше он продвигался, тем больше ему бросалось в глаза необычное для столь позднего часа оживление, царившее в деревнях, миме которых он проезжал. Ему попадалось все больше освещенных домов, все полнее были харчевни, все гуще толпы на площадях – люди размахивали руками и замолкали, завидев маркиза.
«Что бы все это значило? – удивлялся Шаверни. – Куда ни глянь, у всех ружья… Но скромность не позволяет мне предположить, что все пули предназначены исключительно для меня! Что же тогда происходит?»
Но в неведении он пребывал недолго. Почуяв опасность и запах пороха, лошадь маленького маркиза встала на дыбы, а сам он счел за благо извлечь шпагу из ножен. Он был готов даже к тому, что вот-вот в темноте блеснет несколько вспышек и вокруг него засвистят пули. Дорога здесь проходила по узкому ущелью – самое место для засады.
«Не готовится ли второе Панкорбо? – промелькнуло в голове у Шаверни. – Ну что ж! Тогда я клянусь последовать примеру Лагардера и проложить себе путь по трупам врагов!»
Маркиз прислушался: ему показалось, что справа зашевелились ветки. Луна пряталась за черными тучами; в ущелье царил непроглядный мрак.
Маркиз пришпорил коня, готовый снести любое препятствие со своего пути. Но далеко он не проехал: вскоре лошадь встала как вкопанная перед живой стеной.
Из зарослей вылез человек, за ним другой, третий, четвертый… Нашему смельчаку предстояло разметать человек двадцать!
– Стой, кто идет? – крикнул один из испанцев.
– Какое тебе дело, разрази тебя гром?! – сердито ответил Шаверни. – Я полагаю, дворянин никому не обязан давать отчета, кто он и куда едет.
Для обычного времени теория была недурна, но сейчас практика ее явно опровергала. Лошадь не слушалась узды: кто-то мертвой хваткой вцепился ей в морду. Шаверни заметил вокруг себя с дюжину теней – и все эти люди были вооружены!
– Сопротивляться бесполезно, – произнес тот же голос. – Нас много, от нас не уйдешь.
– И сколько же вас тут против нас двоих?
– Больше двадцати.
– Иначе сказать, восемнадцать трусов! – прогремел маркиз. – Останьтесь втроем-вчетвером, тогда поговорим.
– Брось бахвалиться, нам твоя жизнь не нужна, – невозмутимо отвечал испанец. – Скажи только, кто ты.
– Не скажу! Я с гордостью ношу свое имя и не привык называть его всяким бандитам вроде вас.
– Ты не француз?
– Француз, черт побери! – неосторожно воскликнул Шаверни. – И между прочим, у нас во Франции на людей нападают днем, и я, по крайней мере, вижу, кого отправляю на тот свет.
Не успел он договорить, как его стащили с седла и вырвали из рук шпагу.
– Возвращайся в Сарагосу, – крикнул маркиз слуге, – и передай той цыганке: я все равно доберусь до замка!
Слуга не заставил себя уговаривать (при всей преданности хозяину он не видел сейчас смысла ввязываться в драку) и повернул назад. Его проводили несколькими выстрелами, не причинившими ему, впрочем, никакого вреда.
– Чего же вам надо? – продолжал маркиз. – Защищаться я теперь не в состоянии, но зато могу сказать вам пару слов, которые вряд ли придутся вам по вкусу.
– Не о чем тут говорить, – произнес кто-то из испанцев. – Ты француз, да еще и дворянин – вот и весь сказ.
– А почему вы считаете, что вправе хватать французских дворян? Вам нужен мой кошелек?
– Был бы нужен, мы бы его давно отобрали.
– Что-то я вас не понимаю. Вы не хотите меня грабить? Так кто же вы? Наемные мстители?
– Не наемные, а народные. Разве ты не знаешь, что французский регент объявил Испании войну?
– Спасибо за то, что сообщили мне эту новость, судари мои. Значит, завтра я буду иметь честь с новой шпагой в руках стоять под знаменами Франции.
– Много болтаешь, – сказал главарь. – У нас и без тебя дел хватает. Связать его!
Сказано – сделано. Шаверни с ног до головы опутали веревками, связали руки за спиной и замотали поясом рот. В таком виде его погрузили на лошадь, один из испанцев взял ее под уздцы, и весь отряд двинулся куда-то по узкой дороге – увы! – безнадежно удаляясь от Пенья дель Сид.
