— Виват император! — грянул громовой клич легионов. — Виват император!
Солдаты отдавали традиционную дань уважения верховному главнокомандующему всеми войсками империи.
Клавдий восседал позади погонщика на специально изготовленном и хитроумно прикрепленном к спине серого великана троне. Серебряный нагрудник императора был инкрустирован рубинами и изумрудами, вспыхивавшими в свете факелов, как красные и зеленые глаза фантастических тварей, с его плеч ниспадал струящийся плащ царственного пурпурного цвета. На челе Клавдия красовался золотой венец, словно мерцающий сам по себе, а не в отблесках пламени.
При всей величественности этого зрелища, главному участнику представления не помешало бы отрепетировать свой выход. Со стороны казалось, будто слон ступает плавно и равномерно, однако животное было настолько огромно, что находящегося на его спине императора весьма сильно качало.
С непривычки Клавдия может даже слегка мутило, а чтобы венец не сползал с головы, ему приходилось то и дело придерживать его руками. Во всех прочих отношениях, как рассудил Веспасиан, Клавдий выглядел вполне прилично.
Погонщик слонов остановил гиганта, который влек на себе императора, и, понуждая его выкриками и ударами, заставил опуститься пониже. Хорошо обученный слон подогнул передние колени, император, все еще бесстрастно махавший приветствовавшим его войскам, чуть было не слетел со своего кресла и сохранил равновесие (а с ним и достоинство), лишь резко откинувшись назад и схватившись за подлокотники. Клавдий-то усидел, однако венец свалился-таки с его головы на спину слона и, скользнув по серому боку, упал бы на землю, не подхвати его на лету одной рукой вовремя подскочивший Нарцисс. Потом слон опустил и заднюю часть своего весьма грузного тела, а император потянул за скрытый рычаг, в результате чего одна из боковин трона, опустившись, преобразовалась в лестницу, позволившую ему сойти на землю.
— О, какая хитрая механика! — восхищенно воскликнул стоявший рядом с Веспасианом Вителлий.
Император спустился со слоновьей спины, водрузил на место подсунутый ему Нарциссом венец и, прихрамывая, направился навстречу командующему своей армией.
— Мой дорогой Авл Плавт. Я в-с-сем сердцем рад видеть тебя снова!
— Это удовольствие и честь для меня, Цезарь, — изрек Плавт и склонил голову.
— Т-т-ты очень любезен.
— Надеюсь, путешествие было приятным.
— Нет. Н-не совсем. Слегка ш-штормило, после того как мы покинули Остию, и дороги в Галлии требуют ремонта. Но зато как меня принимали! Знаешь, Плавт, уже здесь, в Британии, гарнизон каждого укрепления, мимо которого мы проезжали по пути из Рутупия, приветствовал меня как своего императора! Искренне, с радостью! Что скажешь, а?
Глаза императора горделиво блеснули, но воодушевление пробудило издавна донимавший его нервный тик. Голова дернулась, и венец чуть было не свалился снова. Правда, на сей раз он удержался, но съехал и навис над левым глазом, так что стоявшему позади Клавдия Нарциссу пришлось придержать свою руку, инстинктивно дернувшуюся устранить этот непорядок. Неожиданно Клавдий обернулся к нему:
— Нарцисс!
— Цезарь?
— Сколько раз они восклицали «виват император»?
— Восемнадцать раз, Цезарь, если считать с сегодняшними приветствиями.
— В-вот! Каково это, а? Так не славили ни Августа, ни Тиберия!
Нарцисс склонил голову и скромно улыбнулся.
— Тебя славят по заслугам, Цезарь, — почтительно сказал Плавт и, отступив в сторону, сделал широкий жест в сторону старших командиров.
— Позволь, Цезарь, представить тебе моих легатов и трибунов.
— Что ты сказал?
Клавдий подался вперед и напрягся. Приветственные возгласы солдат не смолкали, а потому вести разговор, сохраняя предписанную протоколом дистанцию между императором и главой вторгшихся в Британию войск, было непросто. Другое дело вольноотпущенник: официально он находился на несравненно более низкой ступени социальной лестницы, чем любой из армейских командиров, столь низкой, что в его отношении ни в каких уложениях ничего прописано не было. Поэтому Клавдий бесцеремонно подманил Нарцисса к себе и прокричал ему в ухо:
— Послушай, все это очень м-мило с их стороны, н-н-но, может, ты велишь кому-нибудь сказать им, чтобы они заткнулись. Н-ничего не слышу.
— Будет сделано, Цезарь!
Нарцисс поклонился, попятился и, сделав знак стоявшим рядом старшим центурионам преторианской гвардии, властно показал на землю растопыренной пятерней. К изумлению Веспасиана, все офицеры тотчас пришли в движение, повинуясь немому приказу. Нарцисс был с Клавдием на такой короткой ноге, что свободнорожденные римские граждане, командиры привилегированного подразделения, беспрекословно подчинились ему. Они, размахивая руками, устремились к рядам солдат, и крики стали быстро стихать.
— А! Так гораздо л-лучше! Итак, ты что-то с-сказал, Плавт?
— О моих командирах, Цезарь. Я хотел бы представить их тебе.
— Конечно! Очень х-хорошая мысль!
Император прошел вдоль линии легатов и трибунов, представлявших каждый из легионов, повторяя набор заготовленных фраз.
— Хорошо провели кампанию? Жаль, что я не п-присоединился к вам раньше. Может быть, в с-следующий раз, а?
— Выиграли н-несколько славных с-сражений, я слышал. Полагаю, вы д-дали им понять, каковы римляне в деле?
— Надеюсь, вы оставили в живых достаточно в-варваров для приличного боя! Мне нужно н-наверстать упущенное.
Прихрамывая, он отошел от последнего трибуна Девятого легиона и остановился перед легатом Второго.
— Хорошо про… Ба, да это Флавий Веспасиан. Как дела?
— Все в порядке, Цезарь.
— Что ж, это приятно. Очень п-приятно. Слышал превосходные отзывы о твоем брате. Ты должен гордиться им.
— Да, Цезарь, — холодно ответил Веспасиан.
— И все же продолжай х-хорошо служить, и, может быть, в один прекрасный день ты сам получишь право к-командовать собственным легионом.
— Цезарь. — Нарцисс плавно выдвинулся вперед. — Вторым легионом командует как раз этот Флавий.
— Тогда кто же тот, другой?
— Флавий Сабин. Прикреплен к штабу.
Свет понимания смутно забрезжил на физиономии императора.
— Ага! Значит это тот, у которого ж-жена. Как ее зовут?
— Флавия, Цезарь, — ответил Веспасиан.
— Верно! Так ее и зовут. У нее потрясающая маленькая рабыня, верно? Я не против как-нибудь к ней приглядеться получше. К рабыне, разумеется, — поспешно пояснил Клавдий, в то время как Веспасиан пытался взять себя в руки, ибо начинал медленно закипать. — Но твоя Флавия тоже о-очень даже симпатичная особа. Только немного своевольная, а, Нарцисс?
