Вот тебе и фрукт!
Ракутин уже привык, что грозная бумага от Особого отдела заставляет всех проявлять должное почтение к её обладателю — и вдруг!
Но в словах зенитчика свой резон имелся…
— Ну хоть отодвинуть их так, чтобы со стороны поля не просматривались — вы можете?
— И уменьшить угол обзора и обстрела? Нет, не можем.
— Мы ожидаем подхода вражеских танков!
— А я — налета авиации противника.
И что теперь делать? Снова Лужина искать — и так уже полуживого от ран? Или Ждановича? Так тот — уже укатил куда-то.
— Товарищ старший лейтенант! Мне поручена оборона станции!
— И письменный приказ у вас имеется?
Уел…
— Такого приказа у меня нет. Распоряжение было отдано устно.
— А вот у меня такой приказ — есть. И подписан он начальником ПВО армии. Извините, товарищ капитан, но я обязан его исполнять. Без указания свыше — никакой передислокации пушек я производить не имею права. Если по причине такой передислокации авиация противника разбомбит станцию — вот тут уже будет работа и для вашего Особого отдела.
— Ладно… я свяжусь с вашим командованием!
— Не смею вам в этом мешать, товарищ капитан. А сейчас — прошу разрешить мне вернуться к исполнению своих служебных обязанностей.
— Возвращайтесь…
Ракутин повернулся и вышел на улицу. Пристанционный поселок был совсем невелик — полтора десятка жилых домиков, переезд со шлагбаумом, какие-то хозяйственные постройки. И — ровное поле со всех сторон. Откуда ни глянь — тонкие стволы 37-мм зенитных автоматов четко проецировались на фоне неба. Не заметить их мог, разве что, совсем полуслепой на оба глаза наблюдатель. Разумеется, это увидят и немцы.
Одна надежда — что не подойдут они сегодня, темнеет уже.
А вот нам поспать сегодня не светит… бойцы Ракутина вгрызались в землю. Благо что лейтенант, командовавший пехотой, кочевряжиться не стал и своих бойцов под общую команду предоставил немедленно. Чем, кстати говоря, они тут вообще занимались столько времени? Да, пулеметную точку построили капитально и правильно — но только одну. Со стороны дороги. А со стороны поля выкопали всего несколько одиночных ячеек. И вся эта оборона — на пять минут штурма. А против танков — вообще смешно. Они её пройдут, даже и не притормаживая. Разве что зенитчики задержат… Ага, если их раньше не расстреляют с дальней дистанции.
Незадачливого лейтенанта-артиллериста, обстрелявшего их колонну на марше, Ракутин одарил трофейной пушкой и приказал строить оборону станции с учетом одновременного нападения противника по всему фронту. Под его же командование попала и тридцатьчетверка — в качестве подвижной огневой точки. Так от неё будет гораздо больше толка. Сидевший в ней механик-водитель — вчерашний тракторист, никаких особых чудес в вождении танка не проявлял. Сможет заехать-выехать из капонира — и на том спасибо. По дороге вести танк может — и то хлеб. А капониров для тридцатьчетверки сейчас рыли сразу три. Снарядов в танке навалом — полтора боекомплекта, так что стрелять он может долго. А если ещё и попадёт…
Минометчиков, вместе со всем запасом мин, капитан отправил со станции еще час назад.
— Смотрите, товарищ ефрейтор, — пояснил он командиру расчета свою мысль. — Вон ту ложбинку видите?
Со станционной водокачки обзор открывался очень даже неплохой.
— Вижу, товарищ капитан.
— Если мы отшибем фашистов от станции, то пехота для атаки станет накапливаться именно там. Больше здесь укрытий нет, чтобы много народа попрятать от огня.
— Понятно.
— Поэтому, берете свой миномет, пяток бойцов в прикрытие и ныкаетесь вон в тех кустах. Они в тылу у противника и никому, в принципе, не интересны. Место там ровное, укрытий никаких, да и от станции далековато. За ночь отроете там окопы, поставите миномет. Весь боезапас — с собой! И — сидеть тихо!
— Сделаем, товарищ капитан.
— Огонь открываете только по моей команде — дам красную ракету в направлении цели. Зеленая — огонь прекратить. Все прочие — не про вашу честь. Задача ясна?
— Ясно всё, товарищ капитан.
— Старшина Хромлюк выдаст вам продукты и дополнительный боезапас. До кустов вас на машине подбросим — иначе замаетесь мины туда-сюда таскать. Вопросы?
— Нет вопросов, товарищ капитан.
А ефрейтора Межуева Ракутин озадачил командовать всеми пулеметами сводного отряда. Благо что только станкачей набралось семь штук, не считая трофеев и ручных пулеметов. И грамотно распределить имеющееся вооружение по позициям — лучше опытного пулеметчика не смог бы сделать никто.
— Взвод берешь — и ройте укрытия для пулеметов! Где, как — не мне тебе объяснять. На водокачку один пулемет затащить надо, да и в домах чего-нибудь попрятать — они тут и каменные есть.
— Сделаем, товарищ капитан. Не в первый раз…
Лейтенанта Морозова, который командовал тут до прибытия отряда, Алексей (после некоторых сомнений) назначил своим заместителем. А что делать? Других командиров не имелось. А этот, пусть пока и необстрелянный, всё-таки училище кончал… должен соображать.
— Выставить на подходе к станции посты. Всех, я подчеркиваю — всех, кто будет идти мимо — задерживать и на станцию! Одиночек — с теми вообще не рассусоливать, сразу вливайте в состав отряда. К старшине их направляйте — тот найдёт, кого и куда определить. Если кто-то из командиров станет возражать — вызывайте меня, разберёмся совместными усилиями.
— Сделаем, товарищ капитан, — спокойно кивнул в ответ лейтенант. — Не сомневайтесь.
А вот теперь — поспать!
Хотя бы пару часов…
Разогнался… нет, два часа поспать всё же удалось. И даже — чуток поболее. Разбудил посыльный от Морозова — там что-то не складывалось. Ругнувшись спросонья, капитан, на ходу поправляя обмундирование, вышел из станционного домика наружу.
И слегка ошалел — настолько обстановка на станции успела измениться. Все пристанционные подходы были забиты людьми. Подводы, машины, какие-то тележки… откуда это всё взялось?
— Часа два уже, как идут, товарищ капитан, — ответил посыльный. — Как прорвало, право слово…
— Откуда? И почему — сюда?
— Говорят, поезд будет. А откуда… кто ж его знает. Все от немцев бегут, говорят, что там вообще какие-то страсти происходят. Вот народ и перепужался…
А на перекрестке дым стоял коромыслом! На Морозова наседало сразу несколько командиров, старше его по званию. И каждый стремился поставить лейтенанта в уставную стойку, стремясь заставить его что-то сделать.
— А ну тихо все! — гаркнул во все горло Ракутин. — Что за шум?! Кто старший — ко мне!
