– Не нужно выбирать атамана.
Это было так неожиданно, что внимание всех на площади с какой-то чарующей силой притянулось к нему, и смолкли не только выкрики, но даже и ропот. А монах продолжил – убедительно и резонно:
– Не нужно выбирать, кто вас туда поведёт. Никто, кроме владельца плантаций не знает, даже приблизительно, где зарыты сокровища. Значит, ему и вести. Подождите! – он вновь вскинул руку, останавливая приветственные крики. – Затем. Когда золото найдут, нужен кто-то, кто его честно разделит – сколько владельцу, сколько – вам за работу. Так вот. Это сделаю я. А кто ж ещё? Я монах, то есть священник. Моему слову не верить нельзя. А я обещаю, что при разделе недовольных не будет. Разве вот только синьор Джованьолли будет слегка недоволен.
И опустил руку, принимая неистовый поток криков, хохота и одобрений. Но и тут не закончил создавать себе образ великолепный и мудрый. Подождав, когда выкрики стихнут, он подытожил:
– А вот после того, как золото будет разделено, можно спокойно собраться и выбрать нового атамана. И жить хорошо!
Толпа, заполнявшая площадь, качнулась, в воздух взметнулись и заблистали клинки.
– Молодчина, монах!
– Веди, Джо!
– Веди к сокровищам, не томи!
И разрезалась эта толпа надвое, образовав дорожку, направленную в сторону тропы, ведущей наверх, на плато, ко всем известному месту привоза ромовых бочек. Но и тут был ещё не конец внезапному росту власти монаха. Он схватил за рукав двинувшегося было с места Джо Жабу, и снова привлёк внимание к себе, и твёрдо проговорил:
– Я отменяю один из законов Дикого Поля!
Вот здесь тишина настала такая, что стали слышны негромкие хрипы и бульканье умирающего возле ступеней бывшего атамана. А монах объяснил:
– Там, на плантациях – не просто взбесившиеся рабы. Там бойцы, которые вырезали до последнего человека охранников Джованьолли. Так что вы, господа джентльмены удачи, бегите-ка к шлюпкам, плывите на корабли и возьмите мушкеты, и порох, и пистолеты, и пули. Я не хочу, чтобы кто-то из вас, вместо того, чтобы вернуться богатым, вернулся бы мёртвым!
Гэри, – сказал Альба, глядя девушке прямо в глаза. – Твоя главная задача обнаружить в Городе монаха с телохранителем, и так, чтобы не быть замеченной ими. Справишься? (Гэри кивнула.) Затем – исключи из своей команды людей ненадёжных и добавь тех, на кого можно надеяться, – и пусть ждут. Дело им предстоит непростое. Но это потом, к вечеру. А сейчас мы с Бэнсоном должны предотвратить мясорубку на бывших плантациях. И чтобы попасть туда раньше пиратов, нужно бежать, что есть силы. Бэн, ты готов?
Но оказалось, что время у них ещё было. Примчался запыхавшийся человек – кто-то из команды Гэри, и принёс необычайные новости. И, пока пираты Дикого Поля спешили к шлюпкам, а потом – к кораблям, стоявшим на якорях в округлой бухте Адора, Бэнсон и Альба спокойно добрались до тропы, ведущей наверх, на плато. Здесь Бэнсон надел свою “дукатовскую” рубаху, и они, пройдя по тропе десяток шагов, остановились и принялись выкрикивать на два голоса одно короткое слово:
– Тамба! Тамба!
Через несколько долгих минут плотные кусты зашевелились, и на тропу неуверенно вышел чернокожий человек, вооружённый мушкетом. Он, показывая на Бэнсона, одетого в рубаху красного шёлка, спросил:
– “Дукат”? Масса Том?
– Да, – твёрдо сказал Альба. – Нас послал Том. Очень плохое дело. Сюда идут все пираты. Две тысячи или больше. За золотом Джованьолли. Нам нужно срочно встретиться с Тамбой. Срочно. Том сказал, что у вас здесь лошади есть. Приведи.
Человек, повернув голову к зарослям, что-то негромко сказал, и на тропу вышли ещё двое. Они обменялись несколькими быстрыми словами, и двое ушли назад, а тот, что вёл недлинную эту беседу, знаком позвал за собой и побежал по тропе. Через минуту быстрого бега он сделал знак подождать. Снова зашелестели кусты, и на поляну вывели двух лошадей.
– Бэнсон, – сказал Альба, – ты запомнил, что нужно сказать этому Тамбе?
– Да, запомнил.
– Тогда бери с собой одного из дозорных – и скачите. Встретимся или в трактире, или на корабле Гэри. Запомнил название?
– Да, “Британия”.
– До встречи, Бэнсон.
– До встречи, Альба.
Двое всадников пустили лошадей в галоп, а Альба спросил у тех, кто остался:
– Вы можете привести меня к месту, откуда можно прыгнуть в воду бухты? Вернуться по тропе я уже не успею, пираты вот-вот начнут подниматься.
Один из африканцев кивнул и, жестом позвав за собой, скрылся в зарослях. Через четверть часа они вышли к краю отвесной скалы. С неё был прекрасно виден Адор – и Дикое Поле, и Город, и овальная бухта. От стоящих на якорях кораблей, к берегу, наперегонки, словно гигантские сороконожки, двигались наполненные людьми шлюпки.
– Целая армия, – сказал Альба чернокожему проводнику. – Так что собери всех своих, кто здесь есть, и бегите к Тамбе. В лесу сейчас будет очень опасно.
Проводник, послушно кивая, отошёл, но, обернувшись, увидел, как этот странный, в монашеском балахоне, с бритой головой человек вдруг достал откуда-то изогнутый жёлтый клинок, сжал его в руке – и прыгнул вниз со скалы.
А лес притаился и замолчал: двадцать две сотни вооружённых пиратов, растянувшись длинной змеёй, торопливо шагали по узкой тропе в сторону бывших плантаций.
В бухте стояли на якорях тринадцать кораблей и ещё четыре – у платной пристани Города, но эти четыре пока можно было сбросить со счёта, а вот те тринадцать – они были опасны. И, хотя людей на палубах не было видно, Альба осторожничал, проплывая мимо них. Со стороны казалось, что под водой плывёт странное существо, с коричневой головой и бесшумное, которое время от времени высовывает голову и тут же снова скрывается. Но если проследить эту цепочку выныриваний, то без сомнения определялось, что протягивается она прямо к “Британии”. Скоро стало понятно, что ни одного пирата на кораблях не осталось, но Альба пока этого не знал и поэтому плыл скрытно.
Он добрался до высокого борта “Британии” и с ловкостью обезьяны вскарабкался на палубу по сброшенному канату. Здесь его ждали Гэри и её небольшая команда – двадцать шесть человек. Они не были организованным корабельным отрядом, поэтому стояли у мачты и сидели на перилах фальшборта – кто где хотел. Однако вид поднявшегося по канату старого человека со странным клинком в руке, в мокром монашеском балахоне, с которого ручьями стекала вода, а также то, с каким почтением встретила его Гэри, заставил их проявить не демонстрируемый интерес. Независимой походкой, не торопясь, они стали приближаться к тихо разговаривающим Гэри и гостю. Но ничего не расслышали, так как разговор был коротким.
