– Сколько у тебя надёжных людей, – спросил, снизив голос, тяжело дышащий Альба.
– Надёжных – четверо.
– Таких, что если им скажешь идти за тобой на дело, которое не обещает ни одного пиастра, – и они пойдут.
– Да. Таких – четверо. Остальные взвинчены до предела.
– Оттого, что все бросились за миллионом, а их лишили возможности попытать счастья?
– Да. И я не знаю, будут ли они подчиняться мне хотя бы ещё полчаса.
– Будут. Представь меня как мастера поиска кладов.
К этому времени вокруг них стянулся редкий кружок джентльменов удачи.
– Ну что, битые псы? – спросила их Гэри ироничным и повелительным тоном. – Вижу, вас занимает – какие новости мне принесли? Я знаю, внутри вас – негодование и злость. Злость на то, что я вас не пустила на “золотые” плантации, а притащила сюда, на “Британию”. Однако вы помалкиваете, помня, что мои на первый взгляд безумные действия не раз отводили смерть от нашей команды и не раз приносили нам деньги, которые и не снились другим любимцам Фортуны. Кто из наших ушёл? Двое? Габс и Овсяный Кисель?
– Трое, – ответили ей. – Печальный Мальчик тоже ушёл на плантации.
– Вот как. Значит, в Адоре объявилась новая компания – “Три дурака”.
– Печальный Мальчик всегда был удачлив! – возразили ей, хотя и не очень уверенно.
– Всегда, но не сегодня. Вот, джентльмены, человек, именуемый Мастером. Человек-невидимка, охотник за кладами. Он сам сообщит вам наши скромные новости.
– Приветствую вас, джентльмены, – сказал Альба совершенно без интонаций. – Сначала главное: сокровищ Джо Жабы на плантациях нет.
Кто-то изумлённо охнул, кто-то сдёрнул шляпу с головы и бросил её на палубу. А один из пиратов коротко и деловито спросил:
– Откуда ты знаешь?
– Одна старушка сказала, – ответствовал тем же безразличным голосом Альба, и добрая половина команды захохотала.
Но монах продолжал говорить, и смех скоро затих.
– Дело было одним из самых непростых в моей жизни. Я нанял лучшую команду и лучший корабль Бристоля…
– “Дукат”? – изумлённо выкрикнул кто-то.
– “Дукат”. Когда Джо Жаба сбежал, ребята взяли свою долю и отвалили. А я три недели перетаскивал сокровища в надёжное место.
– А почему же ты не увёз его вместе с Краснорубашечным Томом?
– Потому что нельзя все деньги держать в одном месте. Так вот, теперь мне понадобился быстрый корабль и небольшая, но надёжная команда с капитаном удачливым и умелым. Мне рекомендовали Гэри и вашу “Британию”.
– А кто рекомендовал?
– А вот та самая старушка.
Кто-то снова засмеялся, кто-то выкрикнул: “А я знаю, это Август! Ну кто, кроме Августа?” А стоящий поодаль, прислонившийся к мачте пират, посасывая незажжённую трубку, вдруг с вызывающей ноткой проговорил:
– А эта твоя железка в руке – она что-то может?
Все на миг повернули головы в его сторону, но тут же – в сторону Альбы, потому что он, как волчок, крутнулся на месте – и что-то свистнуло, – и опять все дёрнули головами в сторону задавшего неучтивый вопрос: у него что-то упало со стуком, и он сдавленно вскрикнул. И изумлённым глазам открылось, что он ничего не ронял, а стук был от той самой “железки”, которая ударила в мачту и теперь торчала, впившись в её массивное тело между слегка расставленных ног пирата, чуть повыше колен, заточкою вверх. Впечатление было такое, что он собирался сесть на неё верхом, но вдруг увидел что-то беспредельно его изумившее и заставившее лицо его сделаться неподвижным и бледным.
Кто-то охнул: расстояние между монахом и задавшим вопрос было четырнадцать или пятнадцать широких шагов, и точность броска не могла не потрясти воображение.
– Она что-то может, – равнодушным и ровным, без всякого окраса голосом сообщил Альба, и все вернули ему свои взоры – изумлённые и немые. А монах продолжал: – Мне нужны люди для срочной работы, которая будет отчаянно трудной. Соответственно по ней – и оплата. Кто согласен – пусть просто скажет вслух. Им я открою, что нужно сделать.
– А сколько денег у Жабы? – негромко спросили из круга. – Правда, что миллион?
– Нет, неправда. Сейчас там два миллиона девятьсот тысяч пиастров – только в монетах, не считая украшений, посуды и драгоценных камней.
– Ох-ох! А сколько мы получим за нашу работу?
– Об этом я буду говорить только с Гэри. Вам же достаточно знать, – что никто не будет в обиде. Вы доверяете Гэри?
– О чём говорить!
– Всегда доверяли!
– Что нужно делать?
– А эти потащились на пустые плантации!
– Вот это да!
– Алле хагель!
Гэри подняла руку, возгласы смолкли.
– Может, есть кто-то не согласный? – спросил, отжимая воду с рукавов балахона, монах.
– Нет! Все пойдём! Что нужно делать?
Альба кивнул бритой своей головой, проговорил:
– Хорошо. Мы увозим всё золото Жабы, и за нами обязательно будет погоня. Но мы можем избавиться от неё прямо сейчас. Смогут тринадцать человек прокрутить якорный шпиль? С трудом? Хорошо. Спустите на воду две шлюпки. Распределитесь по тринадцать человек. Забирайтесь на каждый корабль, стоящий в бухте, – на каждый, по очереди, – поднимайте якорь, ставьте пару носовых парусов – и ведите корабль в местное кладбище.
– В Яму?
– В Яму.
– Но зачем?
– Мы их там сожжём. И, джентльмены, имейте в виду: я в последний раз ответил на ваш вопрос. Вы или работаете – или болтаете. Мне нужна только работа. Так что – за дело.
Затем он, не обращая больше внимания ни на кого, прошёл к мачте и, спросив вежливо: “Помочь тебе слезть?” – выдернул Кобру из дерева. Щёки пирата медленно розовели.
– Я, – сказал он с демонстративным достоинством, – отправляюсь работать.
– Иди, – сказал ему Альба и, повернувшись, отправился в квартердек.
Никто из команды“Британии” не смог бы объяснить дальнейшие действия Альбы, а уж тем более – предсказать их. Монах, как только “запустил” новоявленную свою команду в работу, оставил новые указания Гэри и вновь прыгнул в воду. Он доплыл до протоки, огибающей Яму и соединяющей океан с бухтой Адора. Здесь снял балахон, завернул в него Кобру, спрятал в камнях и стал методично, передвигаясь по десять шагов, нырять, исследуя дно.
Дон Джови, который больше двадцати лет ездил знакомой тропой только на лошади, теперь почти бежал по ней на своих ногах – усталый, измученный, влекомый отворачивающейся от него Фортуной. Его безжалостно подгоняли пираты, доведшие своё нетерпение увидеть сокровища до явной бессмысленности в глазах и тупого, почти животного рыка. И задние, отставшие при подъёме по узкой тропе, теперь наступали на пятки передним.
