– Я не спорю. А Милида разве амазонка?
– Нет, конечно! Только себя и знает! Ты следи за ней.
– За ней давно следят, Асиат, я сразу не поверил вдове Марсагета, уж слишком она любит все чужое. Но Милида сейчас занимается только соблазнением мужчин.
Царь тут же пожалел, что сказал такое. Лицо Асиат омрачилось, ведь одним из первых, кого соблазнила вдова, был Аморг. Скопасис сжал руку девушки:
– Асиат, послушай меня. Не верь этой змее, Аморгу она не нужна.
Асиат резко отвернулась, губы ее дрогнули.
– Но ведь он избегает меня…
– Ты уверена? По-моему, ходит кругами вокруг шатра, но не решается зайти, ведь здесь эта змея…
Асиат поразилась тому, что Скопасис так много замечает, ей всегда казалось, что младший царь просто не догадывается, что на свете есть любовь. А он все видит и все понимает… От этого сознания стало вдруг очень тепло, словно нашелся еще один друг. Мать умерла при родах, девочка никогда ее не видела, говорить с отцом обо всем не будешь, да у него и другие жены есть. А тут вдруг умный, сильный и такой понимающий Скопасис… Асиат чуть позавидовала той, которую все же полюбит царь. Все знали, что пока сердце Скопасиса свободно.
Скифы по-прежнему не давали покоя ойранскому войску, избегая сражений, но все яснее становилось, что близок день, когда биться придется. К этому готовились все, росли горы стрел, подновлялись мечи, копья, приводилась в порядок сбруя. Особое внимание уделяли лошадям, ведь больной конь в бою – это гибель хозяина. И тренировали, тренировали, тренировали руки и глаза.
О Милиде, казалось, забыли, но она хорошо понимала, что за ней все время есть пригляд. Сам Скопасис не сходил с коня, то уезжая со своими воинами теребить врагов, то объезжать отряды, то просто на разведку. Однажды Лейла услышала, как воины качали головами: если бы царь подвешивал все полотенца из голов убитых врагов, то его лошади не было бы видно! Почему-то персиянка испытала гордость за такого смелого и умного воина, точно Скопасис был ей чем-то ближе остальных.
Сама Лейла старалась, как никогда, ей очень хотелось удивить младшего царя умением натягивать тетиву уже безо всяких послаблений. Не получалось только надевать тетиву на налучье, но это умели даже не все мужчины! Асиат обещала показать маленькую хитрость, но она лежит больная…
После той встречи в царском шатре персиянка стала чаще приглядываться к Скопасису. Ей и раньше очень нравился красавец с пронзительно-синими умными глазами и заразительным смехом, лучше его мало кто держался в седле, стрелял или метал копье, с ним считались все, и старший царь тоже. Но Скопасис царь, а потому даже в мыслях недостижим для Лейлы, девушка не забывала, кто она. Но не смотреть не могла, и в мысли синеглазый скиф проникал все чаще. Особенно сладко было вспоминать, как он добродушно смеялся в шатре, увидев старания научиться владеть луком.
Лейла не глупа, она понимала, что Скопасис доброжелателен ко многим, кроме, пожалуй, Милиды. Понимала и то, что ничего особенного царь не сказал, и приходил вовсе не к ней, но сердце все равно сладко замирало при виде стройной сильной фигуры воина. Это было совсем не так, как с Сагиром. Сармат просто возбуждал ее, но мечтать о нем не хотелось, а теперь она подолгу не могла заснуть.
– Царь, уходить дальше некуда. Бой давать придется.
– А кто сказал, что мы бегаем? Мы просто пасем свой скот, а где… Кто волен нам указывать? Это глупый Дарий зачем-то мотается со своим войском по нашим следам, словно в степи места мало! – Глаза Антира светились насмешкой. И вдруг он стал совершенно серьезен. – Давать бой значит положить жизни многих и многих скифов и сарматов, будинов и гелонов. Я не хочу этого! Пока подрастут новые сыны, мы будем слабыми, а слабого сможет взять каждый, не только Дурий царь…
– Что же делать? – Скопасис не мог понять скифского правителя, ведь его не зря зовут Иданфирсом. Никогда никого не боялся, а теперь словно потерял решительность. Они уже хорошо вымотали войска Дария, много больных, павших, ойранцы оголодали, на свежей траве близ рек чуть восстановили силы лошади, но все равно Дарий не так силен, как в начале пути. Антир боится потерять людей? Но войны никогда не бывают бескровными. Правда, впервые враг в степях самих скифов, обычно было наоборот, скифы учиняли набеги на соседей и не только на них.
– Завтра встаем для сражения…
Иданфирс поднялся, давая понять остальным, что совет закончен. Да, он царь, и решение принимать ему. Все даже вздохнули с заметным облегчением, давно хотелось настоящей битвы, надоело выматывать врага.
Когда разошлись все, кроме Скопасиса и Таксакиса, Антир с сосредоточенным видом достал большой кожаный мешок. Он собирался гадать на ивовых прутьях. Младшие цари тихонько присели на седла у стенок шатра. Все напряжены, хотя виду стараются не подавать. Что скажут боги? Как распорядятся они судьбой скифов? Одно дело давать твердый насмешливый ответ глупому ойранскому царю, и совсем другое – сознавать, что завтра под ударом его огромного войска может полечь большая часть скифов.
Конечно, Антира мучили вопросы: все ли сделал, что мог, так ли вообще поступал? Может, надо было встретить врага у самого Истра и не пустить его на скифские земли? Много раз за последние дни царь задавал себе этот вопрос и каждый раз отвечал: нет, нельзя! Ойранцы все равно пришли бы в степи Скифии, потому как их слишком много; даже погибнув все до единого, воины Антира, Скопасиса и Таксакиса не смогли бы спасти свой народ. К чему тогда ненужная гибель людей?
А что теперь? Ойранцев все равно много больше, и биться все равно придется… Но в душе Антира теплилась надежда, что враги достаточно обессилели, чтобы их можно было одолеть. Даже если ценой будет гибель всего скифского войска, то и ойранцев теперь не останется в живых, а это главное. В леса ушли женщины и дети под охраной сильных мужчин, если войско Антира пропадет в завтрашнем бою, то само племя нет, скифы не станут рабами, возродятся снова. И пусть Антир этого не увидит, но он знает, что так будет, и от этого понимания намного спокойней.
И все же он раскладывал прутья ивы, пытаясь понять, что те говорят. Раскладывал и собирал снова и снова. Не понимал не только Антир, в изумлении смотрели и оба младших царя. Гадание раз за разом твердило одно и то же: никакой битвы не будет!
– Скопасис, где ойранцы?
– Почти рядом. Завтра будут здесь…
– Ошибки быть не может?
– Нет, царь. Мои воины глаз не спускают с ойранцев.
Антир снова глубоко задумался. Что же может случиться, чтобы не состоялось завтрашнее сражение, которого давно так жаждет ойранский царь Дарий и уже ждет он сам?
Рассвет застал большинство скифов на своих местах в боевых порядках. Царь приказал без его команды не двигаться.
