— О, Боже! Неужели я сошел с ума? — простонал Ферджус.
— О, нет, наш красавчик! — ответил Боб. — У вас была маленькая горячка и бред, недель шесть.
Ферджус с таким отвращением взглянул на Боба и так презрительно отвернулся, что Боб все понял, но нисколько не обиделся.
— О, красавчик, понимаю, вы вспоминаете суд.
— Суд? — машинально повторил Ферджус и вдруг вспомнил все.
— А, помню! — бешено вскрикнул он и хотел было вскочить с койки, но Боб прехладнокровно удержал его.
— Понимаю, красавчик, понимаю, но зачем сердиться. Вам необходимо спокойствие. Уже две недели, как я неуклонно исполняю все наставления мистера Муре, помощника понтонного хирурга.
— Как! Разве мы на понтоне?
— О, на самом прекрасном в мире. Его только что выкрасили и высмолили, просто прелесть, как он блестит! Но не в этом дело! Право двухнедельные неусыпные заботы стоят того, чтобы простить маленькую шутку. Ну, ну, не сердитесь. Да и что же прикажете делать? В Лондоне жить так дорого! Сын лорда обещал фунт стерлингов.
— И за фунт стерлингов ты продал меня?
— Что же делать? Я пытался получить больше, но Патерсон, управляющий лорда, такой скряга… Но я и не совсем врал, мой красавчик. Я ведь действительно знал вашего почтеннейшего родителя, и вашу матушку, и вашу сестрицу. Не раз, спаси их Господи, они подавали мне милостыню, когда я притворялся немым. Хе, хе, хе! Держу пари, что и вы сами помните бедного немого. Право, прекрасное ремесло, мистер О’Брин!
Ферджус был еще очень слаб. Гнев еще более обессилил его и он не понимал слов нищего.
Боб заметил это и продолжал:
— Послушайте меня, красавчик. Я всегда готов услужить, тем более когда мне самому это ничего не стоит. С вами, впрочем, я уже в расчете, Вы поймете, когда хватитесь своего кошелька. Мы на понтоне «Кумберленд» через несколько дней мы будем на Бейшипе, который повезет нас в Новый Южный Валлис. Уйти оттуда нет никаких средств, но пока еще мы на рейде. Вы слышите?
Ферджус кивнул головой. Послышались шаги и голоса.
— Идут! — продолжал Боб. — Меня сменят, и потому вот в чем вкратце дело. Нашим товарищам неприятна морская болезнь. Тут за вашей койкой готовится лазейка. Если не согласитесь заодно с ними, то промешаете, а кто мешает…
Боб сделал выразительный жест.
— Итак, нужно притвориться, что вы с ними. Когда они увидят, что вы пришли в себя, они скажут вам — запомните хорошенько ночной джентльмен. Это затем, чтобы узнать, добрый ли вы малый. Отвечайте, не колеблясь: сын семьи, и спите спокойно, не думая ни о чем.
Вечером толпы осужденных заполнили трюм. Возле койки Ферджуса поместился рыжий молодец с простоватой и добродушной физиономией. Настала ночь. Все осужденные, после казенной молитвы, разлеглись по койкам. Минуту спустя явился капитан, сопровождаемый лейтенантом и лекарем.
Лекарь Муре был молодой человек, подававший большие надежды. Капитан остановился у койки Ферджуса и Муре пощупал у него пульс.
— Он говорил?
— Говорил, ваша честь, — ответил Боб с простодушным видом. — Много болтал о каких-то красотках, печеном картофеле с элем…
— В бреду, — заметил капитан.
Муре сделал знак долговязому парню, который тотчас подошел.
— Ты слышал, что он говорил?
— О, я терпеть не могу подслушивать, что болтают эти бездельники, — ответил Педди О'Крен.
— Он был в полном сознании, спасительный кризис.
— Тем лучше, одним больше, — ответил капитан.
Лейтенант в это время осматривал понтон. Муре не отходил от койки Ферджуса, и офицер не видел эту часть борта.
Наконец все удалились. Фельдшер принес для Ферджуса лекарство.
Глава тридцать шестая
ПОБЕГ С СУДНА
Ферджус не спал. Он был в забытьи, но сознавал все происходящее вокруг. Ему вдруг послышался звук цепей на койке его здоровенного соседа, в котором не было ничего необычного.
Однако Педди О`Крен закричал:
— Джек! Ты самый беспокойный из всех мошенников. А я, право, знаю много вашей братии, Джек. Послушай, перестань, а то я тебе обещаю двадцать пять линьков.
Звук цепей слышался, однако, все яснее и яснее. Вдруг долговязый парень перебросил на койку Джека какую-то блестящую вещь. Джек поймал ее на лету и соскользнул с койки.
Ферджус не шевелился, когда Джек дополз до его койки и целый час слышал около себя звуки пилы, которою действовали со всевозможной осторожностью.
На палубе раздался свисток подшкипера. В один миг Джек очутился у себя на койке и длинная рука долговязого парня схватила блестящую вещь.
В люк спустились четыре матроса на смену.
— Том, дружище, рекомендую тебе этого отъявленного негодяя Джека Оливера, говорил Педди О'Крен. — Если он будет шевелиться, напомни ему, что я обещал ему двадцать пять линьков. Спокойной ночи, Том, чтоб тебе провалиться.
Следующую ночь все повторилось. Таким образом дело шло несколько недель. Ферджус поправлялся. Отвратительный и противный Боб не показывался.
Каждую ночь Джек и Рендель Грем поочередно пилили борт у его изголовья.
Рендель Грем — шотландец тридцати лет — был бледный, рыжий, с голубыми большими глазами на выкате, и поражал умом и железной волей.
Педди О’Крен стоял однажды на часах, а Джек пилил. Вдруг, обезумев от радости, он закричал:
— Педди! Рендель! Роберт! Отверстие готово.
— Хорошо, — равнодушно ответил Рендель. Не мешай спать.
— Джек, мошенник! — закричал Педди, со всего размаху ударив линьком по одеялу, под которым не было Джека.
— Проклятая кукушка, — ругался он. — Не может спать без того, чтобы не болтать разного вздору и чепухи!
— Он говорил о каком-то отверстии, — заявил один из сторожей.
Педди другой раз поласкал линьком пустую койку.
— Ты прав, Бриджвель, ты прав. Пожалуй, в самом деле он говорил.
— Они, быть может, проделали где-нибудь лазейку, чтобы убежать.
— Очень возможно, Бриджвель, очень… Чтоб тебе подавиться… Только, дружище, смотри-ка лучше за собой, а то плутишка уже стянул у тебя платок.
Джек был уже в койке, когда Бриджвель сунулся за платком.
На другой день все прошло спокойно. Между тем ночью решили бежать.
Боб Лантерн появился опять:
— А, вы славно поправились, красавчик. Спасибо Муре, славный доктор.
Боб пригнулся к уху Ферджуса и шепнул:
— В следующую ночь вы скажете пароль и вас не убьют, А не убьют — уйдете с понтона!
— Уйти! Увидеть Мери! Поквитаться с врагом!
Боб сразу ушел. Ферджус сел у борта и смотрел вдаль. Любовь и жажда мщения овладели его сердцем. Любовь была первая и последняя, а потому глубокая… Но сильна была и ненависть, ожесточенная последними событиями. Он задумался. Между тем вокруг него собралась целая толпа. Ближе всех к нему были Рендель Грем и Джек Оливер. Последний прятал нож.
