— Убивают!!!
До этого крика Брамса, надо заметить, пока никого не убивали, а вот сразу после его вопля действительно началось смертоубийство. Ожидавшие в прихожей индейцы вихрем влетели в холл. Тизер бросился одному в ноги. Индеец, споткнувшись, грохнулся лицом вниз. Эспада выхватил шпагу и пронзил его раньше, чем тот успел подняться с пола.
Бухнул пистолетный выстрел. Оружие все-таки оказалось заряжено. Индеец целился в дона Себастьяна, но хлыст Дианы успел чуть раньше. Резкий удар по кисти, и пуля ушла в потолок. Сам пистолет вылетел в прихожую. Индеец выдернул из-за пояса топорик. Хлыст ударил его по лицу. Индеец коротко вскрикнул и отшатнулся, закрывая лицо руками. Тизер, подскочив сзади, ударил его ножом в шею и тотчас отпрянул. Индеец медленно опустился на колени, выходя из игры, но с улицы уже спешили еще четверо.
Эспада выдернул из сапога кинжал и, не теряя ни мгновения, бросился навстречу. К счастью, благодаря узости коридора в холл они вбегали по одному. Первый с ходу ткнул копьем. Эспада парировал удар, уходя в сторону, и резким выпадом вонзил шпагу в грудь противника. Абориген боком завалился на стоявший тут же, у двери, сундук. Второй махнул копьем, как дубиной. Эспада едва отскочил. Индеец за ним не последовал. Набычившись, он замер в защитной позиции, и два других за его спиной проскользнули в холл.
— Карамба!
Временно бросив оружие на стол, Эспада подхватил стоявший тут же стул и метнул его во врагов. В силу крайней ветхости метательный снаряд оказался очень легким, хотя по виду этого и не скажешь. Первый из тех двоих пригнулся. Второму просто повезло. Стул врезался в стену между ними и разлетелся в щепки. Чуть бы правее, и угодил бы точно в голову индейцу. Тот рефлекторно, хотя и запоздало отшатнулся. Двое других бросились на дона Себастьяна.
Тот, кому удача спасла голову, напал на Диану. Он выбрал себе жертву послабее, и за это удача немедленно отвернулась от него. Девушка едва успела выхватить шпагу, как индеец был уже рядом. Диана клинком отвела вправо нацеленное на нее копье, а сама одновременно шагнула влево. Левая рука, продолжая общее движение, послала хлыст к ногам аборигена. Тот обвился вокруг выставленной вперед правой. Диана резко дернула на себя. Индеец, потеряв опору, грохнулся на спину и не успел опомниться, как шпага вонзилась ему в живот.
— Тварь! — захрипел он на вполне понятном французском, обеими руками зажимая рану.
Второй удар заставил индейца замолчать навсегда. Двое других даже не заметили, как его убили. Все их внимание занимал Эспада. Копья у индейцев были короткие только в сравнении с пиками. Даже удерживаемые посередине, они не уступали по длине клинку шпаги. Наконечники по форме напоминали длинные ножи. Настолько напоминали, что, скорее всего, и были из них сделаны. И этими самыми ножами индейцы пытались достать дона Себастьяна, оставаясь при этом на безопасной дистанции. Что еще хуже, они умели действовать согласованно, и Эспада едва успевал отражать их выпады.
Два он все-таки пропустил. Один пришелся в металлическое покрытие перевязи, а второй, скользя, прошел по боку. Колет из плотной кожи выдержал удар, а будь там обычная тряпка — Эспада бы заработал хорошую царапину.
— Сзади, идиоты! — завопил Брамс.
Он стоял столбом посреди боя, не смея шелохнуться, но, когда ситуация стала явно критической, осмелился вмешаться. Не лично, конечно, но хоть так.
Диана метнулась через кабинет к индейцам и, не утруждая себя дуэльным этикетом, вонзила шпагу в спину того, кто оказался ближе. Второй обернулся на крик Брамса и пропустил удар в бок. Прямой удар. Шпага пронзила тело насквозь. Индеец захрипел. Выпустив копье, он успел перехватить руку с «бискайцем», метнувшуюся к его шее. Хватка у него оказалась железная. Эспада выдернул шпагу и снова ударил. Раз, другой, третий. Лишь после того, как клинок четвертый раз насквозь пронзил тело, индеец выпустил руку и медленно завалился на спину.
Брамс, видя такое дело, нацелился сбежать, но Диана преградила ему путь.
— Куда собрался?!
Брамс попятился под ее тяжелым взглядом, натолкнулся на падре, вздрогнул и отпрянул. Эспада, перескочив через трупы, метнулся к входной двери, осторожно выглянул и прислушался. Было тихо. Если кто-то еще спешил на помощь ростовщику, то делал он это очень осторожно. Эспада закрыл дверь и вернулся в холл. Падре Доминик обводил поле боя угрюмым взором и вздыхал.
— Опять кровь.
— У нас не было выбора, падре, — отозвался Эспада.
— Ну вот и зачем устроил ты все это? — обвиняюще обратилась Диана к Брамсу. — Людей положил, святого отца расстроил. А он, между прочим, мог бы за тебя замолвить словечко перед Святейшей Инквизицией.
Последнее словосочетание заставило ростовщика еще раз вздрогнуть. Он и без того побледнел, а тут вообще стал похож на привидение. Как бы не помер раньше времени. Диана подумала о том же самом:
— Эй-эй, приятель, не надо так паниковать раньше времени. Мы не грабители. Честное слово. Мы тебе денег принесли.
Ростовщика, похоже, это заявление ничуть не успокоило. Он, напротив, опять мелко вздрогнул и даже попытался что-то возразить, но страх сдавил горло, и оттуда вырвался только сиплый писк. Брамс тяжело оперся на стол, пошатнулся и без сил упал в стоявшее там же кресло. Падение подняло облачко пыли, до того безмятежно покрывавшей саму мебель, но само кресло не рассыпалось. Диана обернулась. Ее спутники, убедившись, что Брамс в надежных руках, уделили немного внимания павшим. Падре Доминик обнаружил, что индеец, получивший на входе шпагой в бок, все еще дышал, и склонился над ним. На взгляд дона Себастьяна, медицина тут была бессильна, о чем он честно сказал раненому по-французски. Тот едва заметно кивнул, в знак того, что понял. Тело несколько раз содрогнулось в агонии и застыло. Падре еще раз вздохнул.
— Что, покойников никогда раньше не видел? — спросила Диана у перепуганного ростовщика, смахнув пыль с краешка стола и присаживаясь на него: — Не бойся, они уже не кусаются. И мы не кусаемся. Если, конечно, ты не собираешься бузить. А ты ведь не собираешься, верно?
Если судить по виду ростовщика, он бы не смог, даже если бы собрался. Не в том он состоянии пребывал.
— Вот, — продолжила утешать его Диана. — А сейчас ты получишь чертову кучу серебра. Я никогда раньше столько и в руках-то не держала. Представляешь?
Ростовщик кивнул. Скорее рефлекторно, чем осмысленно.
— Августа Брамс… — строго начал падре Доминик.
Ростовщика от собственного имени передернуло чуть ли не наизнанку. Затрясшись, точно осина на ветру, он мелко замахал руками — одними ладонями, словно отталкивал что-то от себя, — и к нему вернулся дар речи:
