Они не сразу поняли, что едут к зоологическому саду.
Лабрюйер велел орману остановиться там, где, как ему казалось, стоял ночью «мерседес».
— Ну, гвардейцы, докладывайте — где тут дырка в заборе!
Пича и Кристап переглянулись и разом вздохнули.
— Вон там, подальше, за кустами, — сказал Кристап.
Оказалось, что красивая ограда тянется от парадного входа зверинца до служебного входа, а дальше — обычный забор, в котором чьи-то умелые руки проделали очень удобную дыру — две доски отодвигались вправо и влево, так что пролезть мог не только мальчишка, но и взрослый мужчина с комплекцией Лабрюйера.
— Твой дядя Эрнест показал? — спросил Кристапа Лабрюйер.
— Да, господин Гроссмайстер.
— А ему эта дырка зачем?
Парнишка засмущался.
— Да говори прямо, я в полицию не побегу. Что он оттуда выносил? Ведь не корм для медведя.
— Мясо другие выносили… Зверям ведь хорошее мясо покупают… — тихо сказал Кристап. — А дядя кустики вынес, там сажали красивые кусты, он хотел у себя на огороде посадить… выкопал и вынес…
— Ну, вынес и вынес, я к нему на огород за этими кустами не побегу. Пусть растут на здоровье. Что, лезем? — спросил Лабрюйер.
— А зачем? — удивился Пича.
— Зверей смотреть.
Велев орману ждать, Лабрюйер пробрался сквозь дырку первым, мальчики — следом.
— Теперь ведите, — велел он.
— Куда вести?
— Туда, где вы увидели ночью что-то очень интересное. Зверей кормят, насколько я знаю, утром, и тогда же убирают клетки. Значит, вы видели не кормежку. Гулять этих четвероногих ночью не выпускают. Значит, льва, который ходит по дорожкам, вы тоже не видели. Но что-то было такое, что вас сюда понесло во второй раз.
— Там два каких-то человека голубей гоняли, — наконец сообщил Пича. — Только их обычно ведь днем гоняют, правда? А не ночью?
Лабрюйер понял, о чем речь: на рижских окраинах встречались иногда страстные голубятники, которые разводили на чердаках целые фермы породистых дорогих птиц.
— Ну да, они ночью спят, — согласился Лабрюйер.
— Мы прошли по всему зоологическому саду, на всех посмотрели, кого можно увидеть. Там совы и филины в больших клетках сидят, они кричали «у-ху, у-ху», — Кристап очень похоже передразнил птиц. Мы оленей видели, диких козочек, барана с во-от такими рогами, он в своем дворике стоял, не спал. Потом… дядя сказал, откуда можно посмотреть на клетки сверху, мы пошли… Думали — вдруг мы что-то пропустили! А там эти — один как вы, господин Гроссмайстер, только выше и толще, другой вроде Яна.
— Он ростом — как наш Ян, — добавил Пича. — Но Ян толще.
И тут мальчишки заговорили наперебой.
— Тот, большой, с шестом! На шесте — большой платок! Он шестом машет, не дает голубям садиться! Они летают, хотят сесть на свой домик, он не пускает! Они — туда, — он их — платком!
— Так это те голуби, которых фрау Шварцвальд подарила зверинцу? — наконец сообразил Лабрюйер. — Пича, этот тот самый голубиный домик?
— Да, господин Гроссмайстер!
— Идем туда.
Но дошли не сразу — несколько раз пришлось прятаться от служителей, которые деловито ходили с тачками, граблями и вилами. Начинался их трудовой день. К тому часу, когда парадный вход открывался для посетителей, служителям полагалось закончить все дела и спрятаться.
Наконец Лабрюйер и мальчишки взобрались на холм и спрятались за угол «горного кафе».
— Вон, вон, — показал Кристап. — Посмотрите — они на этот круг садились!
Крыша «голубиного домика» была не простая — ее затянули белым полотнищем, посреди которого был красный круг, в поперечнике не меньше аршина, обведенный жирной черной линией.
Лабрюйер продолжал задавать вопросы и узнал — в первый раз птиц гоняли ночью, а когда уже немного посветлело — несколько голубей посадили в корзинки и унесли. Парнишки забеспокоились — не воровство ли это. Но оставаться до того часа, когда совсем рассветет, они боялись.
Естественно, они прикатили слишком поздно, чтобы успеть поставить велосипеды в сарай. Выкрутиться удалось, но им хотелось знать, что означает эта суета с птицами. Они поехали во второй раз — ближе к утру. При них голубей сажали в корзинки. Толстый мужчина взял две корзинки и понес к дыре в заборе. Мальчишки, хоть и трусили, но друг перед другом показывали неистребимое мужество. Поэтому они пошли следом и увидели, что мужчина увозит обе корзинки на автомобиле.
Тут они сообразили — птиц учат прилетать издалека в родной домик. Им стало любопытно — когда голуби вернутся, и они пошли обратно. Голуби вернулись поочередно, в течение получаса, когда было почти светло, и тот из мужчин, кто оставался при домике, стал брать их в руки и сажать в гнезда. Но на каждой из четырех птиц было что-то странное.
— Как маленький черный ранец, только спереди, — объяснили мальчишки.
— Хорошо, что вы все это мне рассказали и показали, — сказал Лабрюйер. — А теперь едем в кондитерскую!
Он знал недорогую поблизости от Матвеевского рынка, усадил там парнишек, купил им кофе с неимоверным количеством сливок, две тарелки с пирожными, а сам пошел в фотографическое заведение.
Нужно было рассказать о своем зоологическом вояже Хорю. При всей нелюбви к этому странному человеку.
Птицы, которые обучены прилетать в свой домик издалека, опознавая его сверху по красному кругу, неспроста были подарены фрау Бертой зоологическому саду. Чтобы убедиться в этом, Лабрюйер хотел увидеть план Риги и окрестностей.
Такой план имелся у Хоря — висел в лаборатории на стене.
Лабрюйер постучал в дверь.
Хорь сразу же вышел к нему — но с такой физиономией, как будто его поведут на эшафот.
— Добрый день, фрейлен Каролина, — зная, что где-то поблизости Ян, поздоровался Лабрюйер.
— Господин Гроссмайстер, я должен просить у вас прощения, — хмуро сказал Хорь. — Я был невежлив и вообще показал себя с отвратительной стороны.
— И в этом раскаиваетесь? — спросил сильно удивленный Лабрюйер.
— Я был неправ.
Лабрюйер видел — раскаянием тут и не пахло.
— Ладно, все это мелочи, — сказал он. — Я сейчас съездил в зоологический сад. Я не знал, что там обнаружу — а обнаружил что-то нехорошее. Мне нужен план Риги с окрестностями.
— Прошу вас, — с ледяной любезностью Хорь пропустил Лабрюйера в лабораторию.
Лабрюйер с четверть минуты смотрел на план.
— Не больше десяти верст, если по прямой. Есть в нашем ведомстве люди, которые занимаются голубиной почтой?
— Есть, господин Гроссмайстер.
— Нужна помощь такого знатока.
И он рассказал о своей вылазке в зверинец. Хорь слушал и кивал.
