-Твою мать… - в бессильной ярости прошептал пан Роман. – Ах ты ж… предатель!
-Я – осторожный! – гордый собой, возразил Кирилл. – Потому за тобой и послали – МЕНЯ!
-Князь Михайла Васильевич плохих сотников не держит! – поддакнул Павло Громыхало. – А впрочем, ты, наверное, это уже понял!
Пан Роман промолчал…
4.
Сказать, что долго стояли так, всё же нельзя. Никаких сил не хватило бы, чтобы долго стоять. Все были слишком пьяны для того, чтобы долго сдерживаться. Оружие же никто не складывал...
-Постой-ка, сотник! – мрачно сказал пан Роман. – Прежде всего, я клянусь тебе, что узнал правду совсем недавно; незадолго до того, как вернулся в зал. Это – прежде, чем я скажу тебе правду.
-Какова же правда? – коротко взглянув на него, поинтересовался Кирилл. Рука его опасно напряглась на рукояти сабли.
-Ларец нашёлся! – бестрепетно взглянув ему в глаза, сказал пан Роман. – Я готов обменять его на свободу для боярыни Татьяны!
-Вот и верь после этого ляхам! – гулко хохотнул Павло, не забывая, впрочем, пристально следить за сидящим напротив Андреем Головнёй. – Ты ж перед иконой божился, сволочь!
-Если ты или кто-то ещё считает меня лжецом, я готов с саблей в руке постоять за свою честь! – угрюмо возразил пан Роман. – Клянусь всем, что для меня есть свято, клянусь собственной душой нетленной, я не знал, что ларец нашёлся! Мой отрок, Мариус, нашёл его в келье под чердаком. Он и не подумал сказать мне... да и сам узнал недавно. Не думаю, что ты не догадываешься о причинах его нелюбви к московитам, сотник!
Кирилл криво усмехнулся.
-Значит, ларец на бабу! – негромко подвёл он итог. – Что ж... Равноценный ли обмен, я судить не могу. Но ты, пан... Ты-то как будешь жить, разменяв честь на любовь? Ведь ты слово своему самозванному царю давал!
-Давал! – угрюмо сказал пан Роман, заметно побледнев. – Клялся! Думаю, ТАМ, потом, мне припомнится это. Но... Я не могу предать и Татьяну! Неужели ты, сотник, сам благородных кровей поди, не понимаешь меня?!
-Нет, не понимаю! – честно признался Кирилл. – Баба, она и есть – баба! Другое дело – мать там, сестра, дочь... Жена, в конце концов! Хотя жену можно и новую обрести, а мать – вряд ли. Ну а тебе-то чего честь свою поганить? Ради чего? Ради того, что через несколько лет истает как дым от огня? Ради её, которая лет через десять превратится в дряхлую, загнанную кобылу, не достойную и взгляда в свою сторону? Ты ради неё слово рушишь? Ну...
-Марек! – бледный и решительный, громко окликнул отрока пан Роман. – Марек, неси сюда ларец!
Марек был недоволен. Очень недоволен! Но спорить сейчас с паном Романом было совершенно бесполезно. К тому же, с галерей по-прежнему пристально следили за литвинами чёрные зрачки пищалей. В таком состоянии порыпаешься, пожалуй!
Марек искусал себе все губы, пока шёл до дверей. Казалось, идти медленнее нельзя... И он всё ждал, что господин остановит его, скажет, что пошутил. Нет, ну нельзя же так быстро сдаваться! Лучше погибнуть с честью, чем жить в бесчестье. Пусть об этом бесчестье никто не узнает... Но сам ты будешь знать! И как же жить дальше?!
-Я помогу тебе, Марек! – предложил Яцек.
Марек только коротко кивнул. Помогай... ларец и впрямь тяжёлый...
Они вдвоём еле выволокли его из-под нагруженной утвари и, надрываясь, поволокли обратно.
-Тяжёлый! – процедил сквозь зубы Яцек.
Марек промолчал вновь. Для него сейчас тяжесть была в десять крат большей. Ещё бы! Ведь с каждым шагом к залу он приближал бесчестье пана Романа...
Сто двадцать шесть шагов оказалось до дверей в зал, услужливо распахнутых московскими ратниками – Марек считал. И ещё два десятка коротких, медленных шагов – до помоста.
-Ну, что ты плетёшься, как черепаха?! – резко одёрнул его московит из стрельцов. – Двигай ногами, рохля!
Марек так яростно сверкнул на него глазами, что даже этот стрелец, огромный и наглый, проглотил следующую фразу, рвущуюся наружу. Страшен был взгляд Марека! Просто страшен!
...Ларец, звонко ударившись оковкой о доски помоста, встал твёрдо и нерушимо.
-Вот он! – хмуро сказал пан Роман, до белизны сжав кулаки.
Кирилл озадаченно посмотрел на ларец. Невелик – меньше полу сажени в длину, ещё уже в ширину. Окован железом, а не серебром или златом, как ожидал сотник. Две скобы – там должен быть замок... Только вот не было его!
-А почему он открыт? – с внезапно вспыхнувшим подозрением спросил он у пана Романа. – Почему ларец не на замке?!
Проклятый, лживый пан очень натурально изобразил испуг и изумление. Даже первым рванулся открывать крышку... Ну, да тут Кирилл его обогнал, так саданув плечом, что далеко не слабый пан Роман отлетел на шаг в сторону.
Крышка, лязгнув, открылась, бесстыдно обнажив чрево ларца. Пустое чрево!.. Почти пустое.
-Так! – растерянно процедил Кирилл, разглядывая маленькую книгу в медной обложке, одиноко и сиротливо лежащую на дне. – И где это?
-Это – что? – пану Роману каким-то чудом удалось удержаться от того чтобы отвесить челюсть до пола.
-Грамота!!! – яростно заорал Кирилл. – Грамота, письмо вашему королю! Продажная, на землю русскую! Заклад нашей веры!
-Не знаю! – пожал плечами пан Роман. – Клянусь, я не ведаю, что лежит... лежало в ларце. Может, только эта книга и лежала? Ведь я везу её не королю Жигмонту, а – князю Василию Константиновичу Острожскому, воеводе киевскому. Ему-то, зачем твоя земля?
-Не моя – русская! – зло ответил Кирилл. – Нет, не может быть здесь только книги. Должно быть письмо! Письмо с закладом! С Новгородом, со Смоленском, с северской землёй! Ведь вор ваш, Дмитрием прозывающийся, он же предатель и земли нашей расхититель!
Пан Роман, с трудом сдерживая усмешку, повёл плечами:
-Не ведаю! Может, разбойники ту грамотку спалили...
-А может, ты перепрятал! – тихо, с явной угрозой сказал Павло Громыхало. – Сотник, да ты ж посмотри! Он издевается над тобой, проклятый лях!
Пан Роман уже устал напоминать, что он не лях. Ещё раз - не стал.
-Я уже говорил, что готов ответить перед любым, кто сомневается в моём честном слове! – тихо, с расстановкой сказал он. И даже вздрогнул, когда блестящее лезвие остро отточенной сабли сотника просвистело в пяди от его носа.
-Я! – яростно выкрикнул Кирилл. –Я сомневаюсь!
Кончар лишь на пару мгновений задержался в ножнах. С противным скрежетом и совсем не звонким отзвуком встретилась сталь со сталью.
-Где и когда? – коротко осведомился пан Роман.
-Здесь и сейчас! – решительно ответил Кирилл. – Не то ведь сбежишь... Тебе на слово веры нет!
-Но победитель получает всё! – напомнил пан Роман.
-И бабу, и ларец, и всё его содержимое, былое и нынешнее! – на всякий случай, уточнил Кирилл.
