Но французы тем временем вошли в Сан-Себастьянскую цитадель, взяли в плен гарнизон и захватили на городском валу заряженные пушки. Артиллеристы Бервика навели их на бегущую испанскую кавалерию.
Откуда им было знать, что там же находится и Лагардер со своими друзьями?!
Земля от упавшего ядра осыпала Шаверни, двух бретеров и баска; лошади их, не слушаясь узды, обезумели и бросились вперед.
Когда всадники наконец остановились, они с ужасом обнаружили, что Лагардера рядом с ними нет. Конь его с разорванным брюхом лежал на земле в луже крови.
Шаверни, спутники Лагардера и все офицеры, включая и самого Бервика, целый час тщетно искали тело Анри.
Королевский Лагардерский остался без командира.
Но Лагардер, как вы уже наверняка поняли, любезный читатель, не погиб. Падение наземь с седла лишь оглушило его.
Очнувшись, он быстро встал на ноги, проклиная судьбу, которая позволила Гонзага вновь ускользнуть от него. Ведь гнаться теперь за принцем было бессмысленно… Лагардер не знал, как долго он пролежал без чувств; он полагал, что Гонзага уже далеко, а Шаверни с товарищами воротились в лагерь.
Сам он тоже собрался направиться туда же, но вдруг его поразила внезапная мысль.
Маркиз сказал ему: «Аврора де Невер в Арагоне, в Пенья дель Сид».
Объяснить что-либо подробнее у Шаверни не было времени, но и этого оказалось довольно. Анри целую неделю искал ее в тех местах и неплохо изучил местность.
Мимо него пробежала, задрав голову, лошадь без седока, и Лагардер схватил ее под уздцы и прыгнул в седло. Он не думал больше об армии: она побеждала и уже не нуждалась в нем. Не подумал он и о том, чтобы встретиться с Шаверни и своими людьми, – а ведь он мог бы взять их с собой!
Он желал теперь только одного – поскорее добраться до Пенья дель Сид и спасти Аврору.
Он собирался убить если не Гонзага, то Пейроля, спрятать невесту в надежном месте и – вновь занять свое место в строю.
Долго Лагардер не размышлял. Никто не видел, как он, припав к шее лошади, во весь опор проскакал, скрывшись за стеной густого кустарника, в сторону Наварры.
Затем он переплыл Эбро, добрался до Сарагосы…
Путь был долгим. Анри рассчитал: если его ничто не остановит и не вынудит замедлить скачку, он доберется до цели около полуночи.
Никогда еще он не ощущал себя таким сильным. Крестьяне, видевшие, как он несется на черном взмыленном коне, шарахались, чтобы он не утащил их за собой в преисподнюю: только сам дьявол, думали они, может скакать с такой скоростью!
Он не должен был забывать и о том, что находился на вражеской территории, – неприятельские патрули на дорогах приходилось объезжать или же прорываться через них. Лагардер встретил несколько таких разъездов – и несколько раз ему пришлось перемахивать через рвы и изгороди и переплывать реки…
Дважды за ним гнались, но догнать не смогли. Однако шевалье с тревогой чувствовал, что лошадь его ослабела и начала шататься. Бог знает, когда он доберется до Пенья дель Сид пешком?
Наконец благородное животное рухнуло на дорогу, вытянув шею; из ноздрей его потекла кровавая пена. Это был конец. Анри разнуздал коня, перерезал ему жилы, чтобы тот не мучился, и в последний раз погладил морду своего бесценного помощника.
Стало темнеть – быстро, как всегда темнеет на юге. Лагардер стремительно шагал вперед. От мысли, что он вновь увидит Аврору и прижмет ее к сердцу, грудь его вздымалась и дыхание учащалось.
Но его отделяло от невесты еще немало препятствий. Первое возникло уже через несколько шагов.
На повороте он увидел, что впереди него в ту же сторону едут шагом четверо верховых. Они весело болтали, смеялись и, по всей видимости, никуда не торопились. Дорога шла в узком ущелье – незаметно обогнать всадников не было никакой возможности.
Лагардер с досады хлопнул себя по колену. Что это за люди? Может ли он один, пеший, сразиться с ними?
Он замедлил шаг и, стараясь ступать как можно тише, пошел следом за всадниками на таком расстоянии, чтобы уловить отдельные слова из их разговора.
Ночью голоса разносятся далеко, дальше, чем днем, а верховые ни от кого не таились и беседовали громко. Вскоре Лагардеру все стало ясно: один из путников назвал своего соседа Монтобером.
Да, это были они, повесы из банды Гонзага, те самые, что полагали, будто Лагардер в Гипускоа, и потому разыскивали его в противоположной стороне – в Каталонии.
По иронии судьбы шевалье повстречался с ними как раз в ту минуту, когда ему невыносимо хотелось послать их ко всем чертям.
«Но как же случилось, – думал шевалье, – что они так отстали от Гонзага? Почему они не с ним, не в испанской армии?»
Он не находил убедительного ответа на эти вопросы.
«К тому же их стало меньше, – продолжал размышлять Лагардер. – Позавчера с ними был пятый. Неужто они сбросили свои оковы и расстались с хозяином? Нет, не может быть! Однако мне нужно знать, куда они едут».
Но для этого необходимо было подобраться к всадникам поближе и подслушать их разговор. Задача эта представлялась нелегкой.
Дорога шла среди отвесных скал, поросших очень густым лесом. Для любого другого это было бы неодолимое препятствие, но шевалье никак не мог позволить, чтобы четыре человека задержали его.
Прильнув к одной из скал, он увидел место, где корни деревьев проросли через камни, и удовлетворенно улыбнулся. Как по лесенке, Лагардер в мгновение ока бесшумно поднялся наверх и очутился в лесу.
Увы! Это была не последняя трудность. Под деревьями оказалось так темно, что каждый шаг грозил ему падением в пропасть или – в лучшем случае – огромной шишкой на лбу.
У Анри от отчаяния опустились руки, но тут ему явился образ Авроры. «Последнее усилие – и ты со мною!» – казалось, шептала она. Лагардер вскинул голову и осторожно двинулся вперед.
На небе показалась луна. Свет ее, проникнув сквозь кроны деревьев, бросал на землю неясные отблески, позволяющие нашему герою видеть, куда он ставит ногу. Облегченно вздохнув, он пошел лесом понад дорогой, подобный волку, подкарауливающему зимней ночью запоздалого путника, чтобы при первой же возможности кинуться на него…
Спустя короткое время Лагардер нагнал четверых приятелей. Теперь ему было слышно каждое сказанное ими слово.
– Зря мы так задержались в Сарагосе, – говорил Носе. – Из-за этого мы доберемся до Пенья дель Сид слишком поздно; в такой час неудобно проситься на ночлег к Пейролю.
– Ничего страшного, – отвечал Таранн. – Ночь теплая. Заночуем на постоялом дворе, а после завтрака пожмем руку нашему симпатичному интенданту – лучшему интенданту на всем белом свете. А может, нам даже удастся повидать молодую герцогиню де Невер с ее подружкой. Впрочем, они нам вряд ли обрадуются.
