даже знаю, о чем ты говорил с парнишкой, – повернулся к нему волхв. – Сперва ругал, что тот Яру к тебе отправил, а потом уговорил никому о том не рассказывать. Ты ведь не ключницу звал на свидание, не с ней говорить хотел.
Радко насупился, молчал. Волхв же сказал:
– Мне только дивно, что ты саму Яру не расспросил, почему она пришла по первому же зову.
Радко вспыхнул:
– А чего ее расспрашивать, если и так ясно. Я сказал Тишке, мол, передай хозяйке, что зову. Вот малец и решил, что я о ключнице говорил. А я хотел, чтобы не Яру, а… а…
Тут он умолк. Однако Озар не отступал:
– Ясное дело, ты с Мириной хотел свидеться. Ведь она дело тебе важное поручила, вот ты и подумал, что наладится у вас все. Позвал на свидание. А пришла вдруг Яра. Сразу же побежала на твой зов, да еще на ночь глядя. С чего бы такая готовность?
Радко не отвечал. Бросил на ключницу косой взгляд, в котором сейчас и впрямь читалось недоумение.
Озар же продолжил:
– Ты, парень, на гулянке в Даждьбога день с бабой спаривался. И, как и положено в этот праздник, она была под берестяной личиной, скрывавшей лицо. Однако ты почему-то решил, что это Мирина любилась с тобой, и спустя время назначил ей свидание, чтобы обговорить, как теперь вы будете. И вдруг явилась Яра. Это ведь она любилась с тобой в тот вечер. Мил ты ей был. Вот и сошлась с тобой. А когда ты Тихону велел направить ее к означенному месту на свидание, она и понадеялась, что люба тебе. Но ты разбил ее надежды. И выдал себя тем, что другую хозяйку звал.
Теперь Радко не сводил глаз с молчаливой ключницы.
– Яра? Это правда?
Никакого ответа не последовало. Но впервые за все время губы ее дрогнули, скривились в насмешке.
Озар продолжил:
– Яра знала, что ты молчать будешь, дабы не выдать Мирину. А вот Тихон мог разболтать. Он и так уже один раз видел ее в ночь убийства Жуяги, но не смог признать. А тут опять мальчишка в ее тайну проник. И решила она от него избавиться.
Озар шагнул к Радко:
– Ты ведь должен был понимать, что Яра последней в тот вечер вернулась в усадьбу!
Похоже, парню ранее это в голову не приходило. Теперь смотрел на Яру в растерянности, потом лицо его будто окаменело. Она же оставалась неподвижной. Смотрела куда-то поверх голов собравшихся, словно рассматривала резьбу на карнизе гульбища.
Радко произнес:
– Я на Яру тогда ничего дурного подумать не мог. Однако ты прав, я в тот вечер раньше ключницы вернулся домой. Почти бежал, страшась того, что с Мириной ее перепутал. Но чтобы она такое сделала!.. – И окликнул: – Яра?
Никакого движения. Будто и нет ее тут.
Озар же сказал:
– Я тем вечером долго не спал, наблюдал за всем. И видел, когда Яра в потемках вернулась. Но сразу в дом не пошла, зачем-то удалилась за терем. Долго ее не было. Однако, как и Радко, я тогда еще ничего дурного не заподозрил. Ну вернулась хозяйка, проверяет что-то. И даже когда она в потемках потом прошла в терем, я не окликнул ее. Правда, я не заметил, когда мальчишка прошел через сени. И проходил ли? Не знаю. Да и не ждал я его в тот час особо. О дурном же не думалось. Вот я и решил, что парнишка остался ночевать с Радко на сеновале.
На другой день Яра несколько раз говорила мне, что Тихона все нет. Дескать, по делам своим мальчишеским убежал. Даже немного волновалась. И я опять не заподозрил ее. А ведь скребло под сердцем, неспокойно мне было. Но тогда я отнес это к тому, что сама Яра мне нравится, о ней больше думал, чем о пропавшем Тихоне. Да мало ли куда мальчишки, эти воробьи неспокойные, могут податься? И только после того, как Лещ сам не свой явился и сообщил, что тело Тихона под обрывом на дереве… Перун свидетель, я ведь Радко больше иных подозревал. И все вспоминал, как младший Колоярович отвел парнишку к себе на сеновал. И только гораздо позже, наблюдая с гульбища, как Яра ловко скрутила голову крупному сварливому гусю, я вдруг подумал – а с мальчишкой могла бы так же поступить? Ей ведь в лесах древлянских не единожды приходилось на зверя выходить. Значит, ловкая и сильная. Эта бы и с парнишкой легко справилась.
Озар глубоко вздохнул. В сторону Яры не смотрел, лишь крепче сжимал веревку, какой был подпоясан. Словно удерживал себя, не позволял смотреть на так понравившуюся ему вековуху… которая оказалась ловчее и умнее его. Наверняка Яра была в этом уверена, особенно понимая, что понравилась волхву.
– Про Голицу я упоминать не стану, – продолжил Озар. – Там все ясно. Еще одно злодеяние в этом проклятом жилище. Только добавлю, что не забыл, как изумленно смотрела на мертвую повариху Яра. Обычно она спокойная, страхи свои не выказывает… А тут как будто поразилась, что случилось нечто, ей неведомое. Я это отметил, но, опять же, больше успокаивал Яру, чем злое о ней думал.
А ведь уже подозревал, что у нее был повод поквитаться с Дольмой, а потом и Жуягу убрать. Про Тихона… Тогда я еще сомневался. Да и нападение на нее Вышебора отбросило прочь мои сомнения. Однако после того, как угомонились все прошлой ночью, а я сидел и подремывал под дверью Колояровича, в какой-то миг опять подумал, что вроде как все сходится, чтобы именно ключница оказалась виновной. Но даже тогда я оправдывал ее, думал, так Яра защищалась, от беды себя хотела оградить. И мне ее даже жалко стало. Несчастной она тут была. Поэтому утром я сказал Яре – мол, давай уйдем. Что они тебе все?
Волхв помедлил немного, но потом вскинулся, посмотрел прямо в глаза Добрыне.
– Да, беру небо в свидетели, именно так я и сказал ей. Я не юнец какой, чтобы своего чувства к понравившейся бабе стыдиться. И признаю, что мила мне Яра была. Однако в тот миг я еще про Мирину не ведал. А вот когда сидел недавно над мертвой Мириной в одрине, я вспомнил, как Яра отговорила всех будить вдову… И понял, что, кроме нее самой, да еще пьяного калеки Вышебора, никого больше на верхних поверхах терема не было. Кто на ключницу подумает? Она же, если Мирины не станет… Яре ведь нравился
