Он тихо отворил дверь, которая вела в коридор, и стал прислушиваться. Там было темно, мертвая тишина царила во всем доме. Вдруг снизу раздался голос Марии Галль:
— Иди сюда и захвати с собой фонарь!
Фультон побежал в комнату и схватил роскошную лампу; она была маленькая, легкая и так устроена, что можно было мгновенно закрыть ее свет. Фультон зажег ее и стал спускаться по лестнице. Мария Галль ждала его в коридоре, освещенном слабым светом фонаря.
Они пошли по направлению к двери, которая находилась напротив подъезда. Мария Галль открыла ее маленьким ключом, и они вышли в темный, с четырех сторон закрытый мощеный двор. На стороне фасада и задней стены дома были устроены перегородки и стойла. В правом углу двора плотно лежали черные, тяжелые доски, как будто закрывая яму от взоров любопытных. В левой стороне находился колодец, тоже закрытый досками. В переднем здании были окна, в заднем же — только небольшие отверстия для воздуха. Прежде заднее здание служило сараем, но Мария Галль купила и отделала его. Она устроила залы, выкрасила стены и двери, поправила лестницу, чтобы обстановка не могла произвести дурного впечатления на родственников, посещающих детей.
Мария Галль и Фультон подошли к заднему строению. Оттуда слышался писк и визг множества детей, на что воспитательница по привычке не обращала внимания. Они отворили плотно запертую дверь — жалобные, слабые стоны больных и голодных детей раздались еще яснее.
Мария Галль и Фультон вошли в темный коридор, по обе стороны которого были двери спален детей старшего возраста. Сюда старая Боб принесла Джона, который, увидев себя в темной пустой комнате на белой кровати, стал плакать и кричать вместе с другими детьми.
Эдуард Фультон отправился наверх, а Мария Галль зашла к детям, обещая строго наказать малюток, если они не перестанут кричать. На их изнуренных лицах были следы сухотки, которую англичане называют английской болезнью; все казались старше своих лет. Многие, благодаря врожденному здоровью, спали глубоким сном, забыв голод и холод. Но кому какое дело, что бедные малютки лежат раскрытые в холодной комнате.
Перед сном старуха Боб поправила одеяла, дала каждому из детей по нескольку картофелин, обнесла всех кружкой с водой и вышла. Это место было убежищем смерти; если здоровая натура ребенка сопротивлялась ей — Фультон немедленно принимал свои меры.
Мы уже сказали, что он отправился наверх, где находилось отделение для грудных детей. Несчастные малютки лежали в тесной комнате на соломенных постелях, над каждой из них висел номер. Дурной, спертый воздух так и обдал Фультона, когда он вошел в это обиталище бедных сирот. Жалобный крик несчастных существ, которых кормили один раз в день скверным молоком, жалобный, как вопль зверей в зверинце, наполнял всю комнату. Большая часть этих несчастных имела знатную мать или богатого отца.
Эдуард Фультон ходил между рядами детских кроваток, ища ребенка миссис Мортон, это было маленькое существо, крепкого сложения; его здоровая, крепкая натура противилась голоду и холоду. Трехмесячный ребенок спал здоровым сном. Злодей схватил спящего ребенка, одетого в тонкую, но грязную рубашку — тот не просыпался. Бедное, невинное создание обречено было погибнуть за грехи своих родителей.
Преступление, совершенное Фультоном, так бесчеловечно, что перо отказывается изображать это. К несчастью, все, что мы здесь описываем, — правда. Сейчас уже известны преступления этих двух извергов. Чтобы доказать читателям, что все это не выдумка, мы готовы в точности описать весь ход событий. Заметим также, что личности Марии Галль и Эдуарда Фультона действительно существовали. В нашем рассказе нет ни одной капли выдуманного.
Итак, Эдуард Фультон взял на руки спящего ребенка и вышел из комнаты. Спускаясь с лестницы, крепко сдавил тельце своими железными руками; послышалось хрипение. Жизнь недолго боролась со смертью, и ребенок прямо во сне перешел в вечность.
«Не запрещайте детям приходить ко мне, потому что им принадлежит царствие Божие», — так гласит Евангелие. Злодей оказал ребенку благодеяние, избавив от страданий и бедствий земной жизни.
Мария Галль, эта бездушная, кровожадная гиена, ждала Фультона внизу.
— Что, ты нашел его? — тихо спросила она.
— Уже все кончено, — ответил Фультон, держа в руках мертвого ребенка.
Мария Галль вздрогнула, но не от жалости и сострадания, причиной того был холод, царивший в коридоре. Этой злой женщине были чужды те чувства, которыми обычно по своей природе обладает женская натура. Это была женщина-изверг, не отступающая ни перед чем, для нее не представляло затруднений убить или задушить собственными руками маленькое невинное существо.
Она быстро схватила лампу из рук Фультона и, бросив любопытный взгляд на мертвого младенца, пошла впереди по коридору, освещая путь своему сообщнику-злодею. Необходимо было немедленно скрыть следы трупа, к чему заранее были сделаны приготовления. Подобное происшествие не представляло ничего особенного в этом страшном и холодном доме.
Мария Галль спокойно шла по коридору. Если бы полиция узнала о их преступлениях, то могла бы обвинить их только в том, что они незаконным образом хоронили трупы детей, так как Фультон не оставлял на несчастных ни малейшего следа своих железных рук. Кто мог обнаружить все лишения, которым подвергались несчастные малютки! К тому же бедного ребенка можно было даже похоронить на кладбище.
Но, несмотря на это, Эдуард Фультон потерял свое обычное хладнокровие и спокойствие. Неужели предсказание гадалки в Сутенде было причиной его страха? В словах колдуньи была некоторая доля здравого смысла — он душил невинных детей и должен был умереть такой же смертью на виселице.
Мария Галль и Фультон вышли в темный двор. Пропустив своего поверенного, воспитательница крепко заперла за собой дверь. Фультон подошел к черным доскам, лежавшим в углу двора. Он хотел передать ребенка Марии Галль, чтобы она подержала его, пока он отодвинет доски, но та боялась запачкаться кровью. Положив маленький труп на камни, Фультон поднял две черные доски, под ними была яма, в которой хранилась известь для ремонта дома.
Поверенный вынул из стоявшей рядом емкости несколько кусков негашеной извести. Мария Галль светила ему. Еще несколько минут — и страшное преступление будет законченно. Злодей уже нагнулся, чтобы взять труп, как вдруг раздался громкий стук во входную дверь у подъезда. Фультон побледнел и отшатнулся от трупа. Но Мария Галль не потеряла своего хладнокровия.
— Скорей бросай его в яму. Кто бы это мог так сильно стучать? Наверное, какой-нибудь посетитель, ничего он может постучать еще раз, — сказала она.
