Но как иногда бывает: маленькое событие может менять большие дела. И в эту ночь, какой-то жалкий вяленый лещ мог изменить если не историю Франции, то по крайней мере жизни отдельных личностей. Напившись после соленой трапезы воды, одному из тех, кто должен следить за домом де Буа, ночью приспичило встать. Отойдя за угол, он осмотрелся. И вдруг увидел, как ворота открываются. От удивления он даже забыл, зачем вышел. Выехавшая карета его доконала. Он ворвался в сторожку и принялся трясти напарника, который крепко спал. Когда наконец он его растряс и сказал, в чем дело, сон смахнуло как рукой. Он в чем был, в том и выскочил на улицу. Ворота уже закрылись, а карета в сопровождении небольшого отряда проехала мимо.
– Дуй к Боже, – сказал тот, которого разбудили, – а я прослежу, куда они поедут.
– Ночью? – испуганно спросил напарник.
– А ты разве не слышал, как он сказал, что хоть днем, хоть ночью?
– Тогда я… бегом.
Это известие всполошило Боже, уже несколько дней бесплодно проживавшего в Париже. От радости он потирал руки.
– Чует мое сердечко, рыбка там! Только умело надо расставить сети!
А это означало, что он пошлет за ними солидный отряд и тот под видом разбойного люда нападет на карету. И рыбка попалась!
Уже после обеда этого же дня отряд, разбитый на небольшие группки, отправился на юг. Всем было сказано, чтобы под Клермон-Ферраном они объединились и по мере того, куда двинется карета – в сторону Лиона или Лиможа, ехать за ней. В удобном месте напасть. Взяв девушку, доставить ее в замок Беллели. А два бдительных стража получили на радостях по паре ливров. Было с чем завалиться в кабачок. Не зря старались.
Раймунд всех торопил. Пока шло все нормально. Ничего подозрительного он не замечал. Короткая ночь на постоялом дворе и снова в путь. Достигнув Клермон-Феррана, Раймунд, не раздумывая, повернул на запад. Он хотел обойти земли Лангедока, район сильного влияния тамплиеров. И пусть этот путь был длиннее, но гораздо безопаснее. И вот вдали замаячали колокольни Монтобана. А от него до Тулузы рукой подать. Последняя ночь и впереди дом. Многие радовались, что напрасно чего-то ожидали, дом рядом.
По сравнению с парижской погодой здесь была весна. Соскучившись по теплу, всадники «рассупонились», слышны были смешки, нашлись веселые рассказчики. Сам Раймунд, глядя на других, тоже расслабился, обдумывая, как лучше ему на обратном пути заглянуть в замок Водан. Там он хотел узнать, где в Париже можно найти Агнессу. Первое время после их такого странного расставания он даже не думал о ней. А потом возникло непреодолимое желание найти ее. Что это такое?
Дорога поднималась вверх. И когда забрались на плоскогорье, открылся прекрасный вид. Возвышенность, расступаясь, переходила в долину, рассекаемую небольшой речушкой с обросшими лозой берегами. Здесь сохранилось много рощ с зеленью. А дорога вилась между ними. В одном месте ее как тиски сжимал подступивший лес. Глянув на это место, Раймунд даже подумал: «Удобное место для нападения». Почему он так вдруг подумал, трудно сказать. Наверное, ожидал от Боже какого-нибудь подвоха. Его удачный побег и такая неожиданная встреча с сестрой, за которой тот так, охотится, – все это говорило о том, что он должен был предпринять какие-то меры. «Может быть, Боже и рассчитывал на то, что у порога дома мы расслабимся, а он неожиданно нападет. Нет, определенно надо принять меры», – думал он. И решил действовать. Подозвал одного из всадников. Это был мужчина средних лет с серьезным взглядом серых глаз и боевыми отметинами на лице.
– Прости, как звать? – спросил Раймунд.
– А что, сеньор? – полюбопытствовал тот.
– Будешь за старшего, если что произойдет.
– Я Рауль.
– Слушай меня, Рауль. Видишь, какое удобное место для нападения? – он показал на лес.
– Сеньор, страшное позади, рядом дом.
– Дом-то дом, а ты посмотри на дорогу. Хоть и каменистая она, но видишь, сколько отпечатков конских копыт.
Рауль посмотрел и удивился:
– Действительно, много. Похоже, крестьяне табун гнали.
– Если табун, это хорошо, – Раймунд повернулся к Раулю, – а если нас ждут?
– Да, так что мне делать?
– Возьмешь тех четверых, – он показал на группу, которая дружно над чем-то смеялась, – в случае чего будешь защищать карету. Кучеру скажешь, когда я дам сигнал, чтобы погнал коней во весь дух. А мы останемся, чтобы не пустить их дальше. Когда проскочишь вон тот мостик, возьмешь в карете топор и подрубишь стойки моста. А карета пусть не останавливается, мчится дальше. Четверка будет ее охранять. Подрубишь стойки, догонишь их. На нас не смотрите. Ясно?
– Ясно!
– Тогда в путь.
Вступив на равнину, отряд по-прежнему продвигался медленно, явно демонстрируя отсутствие какой-то тревоги. Когда первая пара лошадей вступила в черту леса, Раймунд крикнул:
– Гони!
Кучер знал свое дело. Знал и другое – его жизнь тоже зависит сейчас от того, успеет или нет он проскочить этот опасный участок. Он нещадно гнал лошадей. Все это случилось так неожиданно, что коренастый командир отряда не успел добежать до своих, как карета пронеслась мимо.
– За мной, – вскакивая на коня, заорал он.
Обхитрили его, старого волка. Флангового нападения не получилось. Отряд успел их проскочить. Теперь ничего не остается, как пускаться вдогонку.
– Стой, – скомандовал Раймунд своей пятерке, когда, услышав лошадиный топот, понял, что его догоняет конный отряд.
Раймунд выхватил шпагу и скомандовал:
– За мной!
Он повел своих людей в атаку на преследователей. Нападавшие опешили. Они такого трюка не ожидали. Завязалась упорная сеча. Карета тем временем приближалась все ближе к мосту. И вот под колесами застучал деревянный настил. Констанция была спасена!
А битва не стихала. Потери были с обеих сторон. Как и предвидел Раймунд, враг, несмотря на численное превосходство, не мог им воспользоваться. Густой, непроходимый лес мешал это сделать. Как ни старался коренастый, но противник не дал ни на шаг им продвинуться. Особенно отличался их командир. Он поспевал везде. Где был он, там отступали прославленные рыцари. Не один из нападавших валялся на дороге от ударов его шпаги. Но сила ломит силу. Все меньше и меньше становилось защитников. Можно уже организовать погоню. Но первые конники, въехав на мост, оказались в воде. Это была губительная задержка. Они вернулись назад разъяренные. Вот уже остался один предводитель. Он вертелся, как волчок. И все же чей-то предательский удар сзади свалил его на землю.
Когда Раймунд очнулся и открыл глаза, было темно, сыро, пищали бегающие крысы. «Опять в этом каменном мешке», – уныло подумал он. У него сильно болел затылок. Он провел по нему рукой и обнаружил запекшуюся рану. Превозмогая боль, поднялся и ощупал стены. Прижался затылком к холодной стене. Стало полегче.
