— Нет, я оставил его в Вест-Индии, а домой приехал пассажиром на фрегате «Амазонка». Я вез депеши, и благодаря попутному ветру мы смогли быстро подняться по проливу и бросить якорь в Норе. Это сэкономило полдня, хотя мне и пришлось трястись вчера в чертовой почтовой карете из Лондона. Ты со всеми знаком, Роджер?
Напрягая память, Роджер отвесил низкий поклон гостям:
— Ваш слуга, джентльмены.
Присутствующие стали отвечать на приветствие, и Роджер впервые заметил среди них незнакомца. Это был маленький человечек с мясистым лицом, двойным подбородком и курносым носом, но с огромными блестящими глазами. Большинство пожилых гостей носили парики, но этот человек, очевидно, предпочитал новую моду, так как его собственные каштановые волосы были аккуратно завиты над ушами и стянуты черной лентой на затылке.
Незнакомец шагнул вперед и заговорил звучным, несколько напыщенным голосом:
— Капитан, окажите мне честь, представьте меня вашему сыну.
— Что вы, сэр, это я польщен тем, что вы обратили на него внимание. Роджер, засвидетельствуй почтение мистеру Эдуарду Гиббону 16, который недавно стал нашим членом парламента, сменив присутствующего здесь сэра Гарри. Но прибереги свою школьную латынь для другой компании, так как это второй его язык, а знания мистера Эдуарда Гиббона из истории древнего мира могут заставить всех нас покраснеть.
Роджер, широко раскрыв от удивления глаза, снова поклонился.
— Я польщен, сэр, — восторженно произнес он. — Мой наставник в Шерборне давал прочесть первый том вашего «Заката и падения», но я не думал, что мне выпадет счастье встретить его выдающегося автора.
Толстая физиономия Гиббона расплылась в улыбке.
— Я тоже не предполагал, юный сэр, что мои скромные труды обрели столь молодых читателей.
— Разрази меня гром, Роджер! — просиял капитан Брук. — Ты обошел всех нас. Я об заклад готов биться, что немногие из присутствующих смогли бы одолеть столь объемистый труд, несмотря на восхищение талантом мистера Гиббона. Ты заслужил бокал вина. Что предпочитаешь — мадеру, малагу или Канарское? Впрочем, я забыл, что ты уже достаточно взрослый, чтобы пить когда и как тебе угодно.
— Благодарю вас, сэр. — Роджер повернулся к столу, который старый слуга Бен, возведенный, судя по черному костюму, в ранг дворецкого, вынес на террасу. На нем стояли три графина и поднос с высокими бокалами, напоминающими по форме трубу. Выбрав мадеру, наиболее сладкое вино, Роджер налил себе бокал, когда услышал возглас мистера Бонда:
— Ты бы проиграл пари, Крис! Я прочел все три тома, которые опубликовал мистер Гиббон, и жажду прочитать продолжение.
— Должно быть, Джон, лисицы знатно повеселились в твоем курятнике, пока ты сидел, уткнувшись носом в книгу, — отозвался капитан.
Его реплика вызвала взрыв хохота среди обожавших охоту на лис сквайров, из которых в основном состояла компания.
— Я также счастлив заявить, что читал труды мистера Гиббона, — сказал Сэм Овиатт.
— Вам я не стану противоречить, — подмигнул хозяин дома. — Вы, очевидно, самый богатый человек среди нас, учитывая скандальные прибыли, которые извлекаете из контрабандной выпивки, и располагающий наибольшим количеством времени для досуга, так как не имеете земель, нуждающихся в присмотре.
Последовал очередной взрыв смеха, затем мистер Гиббон поднял пухлую руку:
— Прошу вас, джентльмены, не стоит соперничать из-за знакомства с моими никчемными трудами. Три читателя из десяти присутствующих — настолько солидная пропорция, что, имей я возможность похвастаться такой же среди всего населения Англии, был бы настолько обеспечен, что основал бы бесплатную библиотеку для просвещения бедных моряков, вернувшихся с войны.
На сей раз смех прозвучал по адресу капитана Брука, однако веселье было прервано появлением двух новых гостей — викария и мистера Сазерленда, живущего в Гросвенор-Хаус на Хай-стрит, чей луг граничил с фруктовым садом капитана. После обмена приветствиями и предложения напитков новым гостям веселая беседа возобновилась.
Вскоре после трех часов старый сэр Гарри Бэррард попросил вызвать его карету, дабы он мог поспеть домой к обеду, но капитан Брук не пожелал и слышать об этом, настаивая, что вся компания должна остаться пообедать с ним. Сосчитав присутствующих, капитан послал Роджера предупредить мать, что кроме них к обеду будут еще одиннадцать гостей, а так как она уже попросила свою соседку и подругу миссис Сазерленд присоединиться к ним, дабы не растеряться среди такого количества джентльменов, стол накрыли на пятнадцать персон.
Роджер помог старому Бену устанавливать дополнительные доски на столе, хотя в этом и не было особой нужды, так как стол, изготовленный всего двенадцать лет назад в лондонской мастерской мистера Чиппендейла 17, в полностью раздвинутом состоянии вмещал двадцать персон, во всяком случае, именно столько народу собиралось за ним на святочных вечеринках.
К четырем часам полированная поверхность стола отражала несметное множество фарфора, стекла, серебра, белых салфеток, хрустальных ваз с фруктами и корзин с конфетами и цукатами, в то время как боковые столы ломились от блюд с дичью и рядов бутылок.
Полли и Нелл, облачившиеся в гофрированные фартуки и чепцы, заняли места по бокам стола; старый Бен объявил, что все готово, и компания приступила к обеду.
Справа от леди Мэри сидел мистер Гиббон, а слева — сэр Гарри; с капитаном соседствовали миссис Сазерленд и старый генерал Кливленд; Роджер поместился между Сэмом Овиаттом и капитаном Бэррардом.
На первую смену блюд леди Мэри приготовила окуней и форель, пирожки с омарами, три жареные курицы, переднюю четверть барашка и телячий филей с вишнями и трюфелями. На вторую смену были поданы телячьи зобные железы, жареный гусь с горохом, пирог с голубями, абрикосовый торт, ватрушки и бисквиты с вином и сливками.
Конечно, немногие испробовали все кушанья — каждый выбирал по своему вкусу, зачастую наполняя тарелки кусочками различных лакомств. Пища была хорошей, но не столь обильной, как в более богатых домах, где на каждую смену подавали по девять блюд. Впрочем, мало кто из присутствующих у себя дома обедал менее чем пятью яствами. Гости ели с аппетитом, щедро запивая кушанья рейнским, анжуйским и кларетом. Тяжелая пища в те времена часто причиняла неприятности людям средних лет и была едва ли не главной причиной ранней смертности, но жили в ту пору слишком полнокровно и насыщенно, чтобы думать об этом.
Вместе с интервалом между сменами блюд обед продолжался добрых три часа, после чего подали портвейн и леди удалились.
