Мы желали. Пуаре тут же пробудился наконец окончательно и по достоинству оценил крепкий напиток.
— Замечательно! — похвалил он. — Просто замечательно. Здорово прочищает мозги. Так о чем мы тут говорили?
— О Дизаке, — напомнил я.
— Аа… — Теодор и правда наконец проснулся. — Ну, теперь он и правда стал потише.
— Уж не религия ли ему в голову ударила? — поинтересовался я небрежно, возвращая фляжку Фонтажу. Арманьяк прокладывал огненный ручеек не только в горле, но и в голове. А лесной воздух стал вдруг мягче и ароматнее.
— Не исключено, — легко ответил Пуаре. — Но скорее Фландрия.
— В каком смысле?
— Да он тут всем рассказывает, что приберегает силы для нее и численность нашей армии тоже, — Пуаре критически хмыкнул.
— Понятно. Кстати, а кого он убил? Не кого-то из наших знакомых?
— Нет, что ты, — благодушно возразил Фонтаж. — Мы бы тебе уже сказали.
Пуаре подавил новый зевок и тихо замурлыкал какую-то песенку.
— А где же он тогда пропадал всю последнюю неделю? — спросил я.
— Ну, это просто, — рассеянно сказал Теодор. — В вашей же глуши… что с тобой? Что-то не так?
— Нет, ничего… — Но удержаться, чтобы не оттянуть воротник, мне не удалось. Если Рантали были ни при чем, они были, пожалуй, в большой опасности. Но теперь уже беспокоиться об этом поздно. Хотя… Сколько бы раз я ни решал, что они ни при чем, как какие-то «случайности» все равно приводили к ним… «Слабое звено», — подумал я о себе самом, — перестань, это уже какой-то невроз.
— Да я понимаю, — проницательно протянул Пуаре. — Но ничего ведь не случилось. Вроде бы, он был там по делам.
— По каким еще делам?
— Вот не знаю. Не удивлюсь, если какой-нибудь шпионаж, с него станется. Фландрия, это ведь как раз в ту сторону, верно?
Я машинально кивнул.
— Ну вот… — ласково подтвердил Пуаре. — А уж что он там делал, не знаю, как не знаю и почему задержался, но король им, как видишь, доволен. Значит, и впрямь там у него были какие-то дела. Верно?
— И ты точно не знаешь, какие?
— Нет, не знаю. Но если хочешь, узнаю! Что-то ты чересчур беспокоишься.
Перед моими глазами мелькнуло яркое видение окровавленного крыльца и полусидящего-полулежащего под ним бледного до синевы, с остекленевшими глазами, Моревеля. Хочу ли? Чтобы, может быть, с кем-то еще случилось то же? С Пуаре или с Фонтажем? А разве есть выбор?..
И я кивнул.
— Да, беспокоюсь… Ты ведь сам встречал его вчера, верно?
Пуаре недоуменно дернул поводьями, и его конь заволновался.
— С чего ты взял?
— Я видел, как ты выскакивал из зала, очень поспешно. Тебе сказали пару слов, о чем-то известили…
Пуаре посмотрел на меня очень серьезно, прищурившись.
— По-моему, ты сходишь с ума. Понемногу, но сходишь.
— Возможно, ты прав, — улыбнулся я. — Но скажи — я ведь прав тоже, не так ли?
Фонтаж рядом испустил едва слышный смешок, фыркали лошади, переступая копытами по тропинке, позванивала сбруя, кругом раздавались голоса, настроения которых ни к чему было перечислять, слишком их было много.
Пуаре хмыкнул и насупился. Обычно ему очень не нравилось, когда я вдруг по какой-то причине «сходил с ума», это время он предпочитал пережидать за мысленно воздвигаемой невидимой стенкой.
— Послушай, если это государственный секрет, мне это не интересно, — солгал я, хотя и только отчасти. — А вот если не государственный, то совсем другое дело.
— Тебе не о чем беспокоиться, — заверил Теодор и нетерпеливо огляделся. — Поехали! Собаки взяли след.
Красочной гурьбой, группками, мы дружно подскакали к следующей полянке и снова встали. Что-то сегодня не слишком ладилось.
— Ну вот, опять, — проворчал Пуаре с тяжелым вздохом.
— Да каждый раз так, — пожал плечами Фонтаж.
— Ты что-нибудь слышал о Хранителях? — спросил я его.
Фонтаж приподнял брови, а Теодор хохотнул, услышав вопрос. Раз он раздумал «отсиживаться за стенкой», значит, не думал, что это как-то связано с тем, о чем мы говорили прежде.
— Да это просто модное поветрие. Что это ты заинтересовался? Все делают вид, что им больше не хочется воевать друг с другом. Ты же в это не веришь?
— Вот потому-то и странно… — отозвался я. — Дизак же к ним не относится, или относится? Поэтому он нацелился только на Фландрию?
Пуаре пожал плечами.
— Возможно. Не буду врать, что меня интересовали эти глупости. Но если он хотел втереться кое-кому в доверие, то преуспел.
— Поветрия на один день, — заключил Фонтаж. — Легко входят в головы и легко уходят. Как только переменится ветер, от этого ничего не останется.
Я посмотрел на него, заговорщицки приподняв бровь.
— А ветер переменится?
Фонтаж усмехнулся.
— Очень может быть. Стоит кому-то утомиться, что ему наступают на мозоль, и… — он пожал плечами.
Я шутливо наклонился к нему ближе:
— И кто же, по-твоему, утомится первым?
— След! След! — закричали где-то, и мы пересекли новый небольшой участок леса только затем, чтобы снова остановиться.
Король начал проявлять недовольство, забирая из рук окружавших его придворных подготовленные аркебузы, бегло осматривая и швыряя, не глядя, обратно, даже не особенно заботясь о том, чтобы они летели в те же руки, из которых он их забрал. Любопытно, как там Дизак — его все это еще не утомляет?
Будто почувствовав мой взгляд, он поднял голову, прищурился, затем что-то негромко сказал королю. Тот недовольно дернул головой, потом тоже оглянулся и устремил взгляд бесцветных, расплавленных от раздражения глаз на меня. Та-ак… Я вздохнул поглубже. Добром это не кончится…
Король нетерпеливо вытянул руку, помахав в воздухе бледными пальцами.
— Приблизьтесь.
Как любезно… Я с поклоном подъехал к нему, делая вид, что моего старого, а теперь и нового врага рядом с ним не существует, более того — не существует в природе.
— Сир?
— Послушайте, Ла Рош-Шарди, — обращение прозвучало на редкость сварливо. — Говорят, вы страшный скептик, просто Фома неверующий!
— Это невозможно, сир, — ответил я безмятежно. В голове была звенящая холодная ясность. — Скептики не пишут дурных стихов.
— Если только они и впрямь не дурные, — усмехнулся Дизак.
— Некоторым и этого не дано, — слегка улыбнулся я.
Дизак озадаченно нахмурился. Похоже, ему казалось, что после вчерашней нашей беседы я должен беспокоиться больше. Или какие-то его слова и действия не возымели должного действия? Этого еще мало для того, чтобы беспокоить, но вполне достаточно, чтобы раздражать.
— И тем не менее, — проворчал король. — Впрочем, я не намерен обсуждать недостатки вашего воображения. Вы, кажется, собирались жениться. Отчего вы до сих пор этого не сделали?
