«Это уже сверх программы!» – подумал Генрих.
– Ну, погоди, я отплачу тебе! – проговорил Мельников и вышел. Генрих поднялся, подошёл к двери и снова ударил по ней ногой.
– Ради бога! Сядьте! Из-за вас нас всех убьют! – вспылил Пфайфер.
– Я не успокоюсь, пока не добьюсь своего!
Дверь снова открылась, и на пороге появились те же, Мельников и маки́. Позади них стояла женщина, которая держала в руках три куска хлеба, кувшин с водой и чашки.
Мельников с автоматом в руке остался у двери, а его спутник стал развязывать пленным руки.
– Ешьте, только побыстрее, нам некогда с вами нянчиться! – нетерпеливо крикнул Мельников.
– А мы вас не задерживаем! – с издёвкой ответил Генрих и, откусив кусочек хлеба, запил его глотком воды.
После вкусного обеда, которым его угостили Андре Ренар и этот же Мельников час назад, чёрствый хлеб буквально не лез Генриху в горло. Шофёр и Пфайфер мигом проглотили и хлеб, и воду, а Генрих всё ещё дожёвывал свой ломоть.
– Долго я буду ждать? – Мельников выхватил из рук Генриха чашку.
– Ну и подавись своей водой! – равнодушно бросил Генрих и с удовольствием затянулся сигаретой, которую ему чуть пораньше протянула женщина.
– Связать руки! – приказал Мельников, когда пленные докурили сигареты. Пленных связали, на закрытой двери щёлкнул замок.
– Ну, что, полегче стало? – спросил Генрих Пфайфера.
– Я умоляю вас, не надо их больше раздражать! – заскулил пропагандист. – Они и так на нас злы, а теперь ещё больше разозлятся.
– Это только начало, увидите как я буду вести себя на суде. А сейчас я попробую уснуть, советую вам сделать то же самое.
Генрих плечом пододвинул солому, устроился на ней и через десять минут спокойно спал.
Вечером снова всех по одному вызывали на допрос. Пфайфера и шофёра отпустили быстро, допрос Гольдринга длился значительно дольше. Он продолжался ровно столько, сколько потребовалось, чтобы окончательно уточнить детали намеченного плана. После допроса всем пленным завязали глаза, посадили, в машину и куда-то повезли.
Ехали долго вероятно, часа два. Наконец машина остановилась у какого-то строения. В темноте лишь неясно вырисовывались его контуры. Всех ввели в помещение и неизвестно для чего развязали глаза. Пленные видели сейчас не больше, чем тогда, когда на глазах были повязки.
– Шофёр, вы здесь? А вы, герр Пфайфер? А где же Бертина Граузамель? Меня беспокоит, что её отделили от нас. Может быть, выпустили?
– Вот именно! На ней эсэсовская форма, они её любят так же, как коричневый костюм штатских национал-социалистов, – мрачно сказал шофёр.
Пфайфер не то вздохнул, не то простонал.
– Майн герр, – тихо прошептал Генрих, – когда нас везли сюда, мне посчастливилось развязать руки, сейчас я развяжу и вам. Очевидно, это последняя наша остановка на пути к… смерти… Я попробую перехитрить её. Спустя, некоторое время я попрошусь по интимным делам во двор, когда меня выведут – попробую удрать. Если повезёт, сделаю всё возможное, чтобы спасти вас. Генрих развязал руки шофёру, потом Пфайферу. Тот дрожал всем телом.
– Если вам удастся бежать – они убьют нас без суда! – крикнул он и схватил Генриха за рукав. – Я не пущу вас, я не позволю рисковать нашей жизнью.
– Хватит вам ныть! – вмешался шофёр. Теперь, когда речь шла о жизни и смерти, он не выбирал выражений и совсем непочтительно схватил Пфайфера за плечи. – Мы теряем единственную надежду на спасение, а вы мешаете!
Он оттянул пропагандиста от двери и заткнул ему рот рукой. Генрих так же, как днём, в сарае, стукнул в дверь ногой.
– Чего тебе? – послышался голос Мельникова.
– После вашего угощения у меня болит живот, черт вас всех побери! – крикнул Генрих.
Мельников выругался, но дверь открыл. Послышалась команда держать автоматы наготове. Кто-то вошёл в помещение и, подталкивая пленного в спину, вывел его во двор. Потом щёлкнул замок.
Пфайфер и шофёр, затаив дыхание, прислушивались. Но вокруг всё было тихо, ни звука, ни шелеста. Лишь минут через пять послышались восклицания, топот.
– Стой! Лови!
Один выстрел, второй, пулемётная очередь. Всё удалилось, стихло.
…Когда через час начальник шестого штуцпункта лейтенант Швайцер увидел Гольдринга, он ужаснулся. С подбитым глазом, окровавленными руками, Генрих мало напоминал офицера по особым поручениям, которого лейтенант не раз видел в штабе.
– Немедленно свяжите меня со штабом дивизии! – приказал Гольдринг.
Лейтенант вызвал штаб.
– Говорит обер-лейтенант фон Гольдринг. Да, да… Об этом потом… Не прерывайте меня и слушайте, дорога каждая минута… Передайте генералу, что нас всех вчера захватили маки́. Я бежал из плена. Герр Пфайфер и шофёр находятся в нескольких километрах от шестого штуцпункта, утром их расстреляют. Я прошу немедленно выслать роту егерей, дорогу я знаю, поведу сам. Ради бога, не мешкайте, дорога каждая секунда.
Генрих положил трубку и упал на стул.
– Сигару! Со вчерашнего вечера не курил!
Но у лейтенанта Швайцера сигар не было. Пришлось удовлетвориться дешёвой сигаретой.
– На ваши поиски брошено несколько отрядов, – сообщил лейтенант, увидев, что его неожиданный гость пришёл в себя.
– В штабе дивизии уже всё известно?
– Лишь то, что на машину наскочили маки́. Но труп лейтенанта Заугеля навёл всех на мысль, что и с остальными пассажирами произошло большое несчастье.
Рота егерей прибыла, как показали часы, за сорок пять минут. Вместе с ней на машине Генриха, которую вёл Курт, приехал и Лютц.
– Вот к чему привело твоё легкомыслие! – ещё с порога набросился он на приятеля.
– А при чём тут моё легкомыслие?
– Надо было взять больше охраны и не выезжать вечером.
– Карл! Ты, забыл, что об охране должен был позаботиться Заугель, покойный Заугель, я был лишь пассажиром. На том, чтобы ехать вечером, настаивал сам Пфайфер, но обо всём этом потом. Сколько прибыло солдат?
– Сто шестьдесят человек и десять ручных пулемётов, – отрапортовал командир роты.
– Карту!
Расстелив карту, такую же, как та, которую он вчера внимательно изучил с Андре Ренаром и Мельниковым, Генрих стал отдавать распоряжения.
– Вы, герр обер-лейтенант Краузе, берите взвод и наступайте по этой дороге. Будете главной колонной. Если вашу колонну не обстреляют, что маловероятно, вы свернёте от селения налево, чтобы отрезать маки́ дорогу в горы. Я приму команду над двумя взводами и буду наступать вслед за вами, на правом фланге, а теперь действуйте.
