Блин! Я зажмурился, пытаясь разжать его пальцы, хрипел сорванным сухим горлом и понимал, что всё опять, как всегда в моём случае, закончится полной жопой. Какого чёрта! Неужели я сдохну здесь, в этом поганом склепе и в этом мире?
Я открыл глаза и обомлел.
Я уже подумал, что это от удушья в моих глазах всё это происходит. Что это? Какая красота! Всё светилось и сверкало вокруг меня удивительными красками. Как во сне! Чудо, невиданное ранее! Как калейдоскоп из далёкого детства!
Я умер? Это рай встречает меня? Скоро я узрю ангелов и услышу их пение? О, красота-то какая! Ради этого стоило и умереть!
А потом я заметил замедленные движения Эварта, он очень медленно выдохнул и моргнул, глядя в мои глаза. Всё опять замедлилось вокруг меня на какой-то миг! Как тогда… И я понял — нет! — я ещё живой! Я не умер!
Я моргнул несколько раз, но всё, что творилось вокруг нас, не пропало. Вся эта красота была реальной.
— Что… Что это? Смотри, Эварт… Ты тоже это видишь? — Я протянул руку, указывая над собой на то, что творилось, на всю эту восхитительную красоту света вокруг нас. Шептал Эварту сипло, неузнаваемо. И тот поднял голову, оглядываясь по сторонам. Ахнул изумлённо и заозирался кругом, поражённый красотой.
— Что это? О, Мировой Свет! Чудо… Чудо какое-то… О, Великий Свет…
Он ослабил хватку на моём горле, и я сумел дотянуться до куска камня рядом, сжал его пальцами и ударил Эварта в висок. Да простит он меня за это!
Оруженосец рухнул на меня без сознания. И я потратил время и последние силы, выбираясь из-под него. Надеюсь, я не убил его насмерть.
Меня качало, я еле стоял на ногах, а вокруг меня всё сверкало и светилось, весь склеп, освещённый светом, выглядел торжественным королевским залом.
Что это? Что происходит?
Я дотянулся до одного из лучей и всё понял. Солнечный свет от заходящего солнца попал в окна под потолком и осветил его весь. Но это ещё не всё! Я дотронулся до стены. Оказывается, то тут, то там по стенам и потолку были вмонтированы крошечные кусочки зеркал, и свет, попав сверху, отражался в них, и лучи его попадали под разными углами на эти стёкла-зеркала, пересекались, усиливались, фокусировались, и всё это сверкало божественным светом. А самым главным центром всего этого великолепия была как раз та самая ниша в потолке над тем самым гробом, у которого я стоял.
Я вытащил оттуда зеркало, а там, оказывается, оставалось ещё одно, меньшего размера, но и его хватало, чтобы озарить светом заходящего солнца самый центр склепа, как раз этот саркофаг.
Я какой-то частью мозга подумал, что здесь не место этому гробу, здесь должно быть что-то другое. Скорее всего, здесь раньше и было что-то другое. Мне на ум приходили слова «Зал Света…» Так местные называли свои храмы…
Какой же мастер так точно и правильно рассчитал расположение и угол наклона для каждого кусочка зеркала здесь? Это чудо! Это нечеловеческое чудо! Это лучше, это ярче, чем фейерверк, чем иллюминация ночного бара, это… это…
Я стоял, как дурак, озираясь по сторонам, а потом всё пропало вдруг. Пропало так же неожиданно, как и появилось. Это зашло солнце! И в склепе сразу же стало темно и пусто, но душа моя, сердце моё пели, будто я прикоснулся поистине к чему-то божественному, волшебному, будто на миг я заглянул в рай.
Я увидел, что Эварт шевельнулся у меня под ногами и повёл головой. Скоро он очухается и снова бросится меня бить. Нельзя ждать!
Я метнулся к зеркалу. «Ну, давай, миленькое, отправляй меня домой, уводи меня отсюда…»
Я смотрел в его чёрную пустоту. Я вспоминал свой мир, дом, улицы своего города, вернее, я старался сейчас вспоминать их, но ошеломлённый пережитым я не мог никак сконцентрироваться на одном.
Неужели у меня ничего не получится? Опять не получится? Да что же это?!
Я уже слышал, как за спиной поднимался Эварт, слышал, как он потерянно что-то шепчет себе под нос и перетаптывается, запинаясь о камни. Сейчас он увидит меня — и хана!
«Мама! Где ты, мама?! Позови меня к себе, в свой мир!»
Я всеми силами старался вспомнить тот старый дом со скинхедами, то зеркало с отбитым краем…
Ну же, где? Где мой мир? Открывайся!
— Что это было? — услышал я шёпот Эварта за спиной. — Ты что делаешь, Арс? Что это такое? Какого мрака ты делаешь?
Он был так близко, я уже чувствовал его дыхание за спиной. «Только не мешай мне, Эварт, пожалуйста, будь другом, как у нас говорят…»
И тут поверхность зеркала дрогнула, или это в моих глазах зарябило — не знаю. Я коснулся его рукой. Там, за зеркалом, тоже было темно, и я не мог понять, что это за место, но очень сильно хотел, чтобы это был именно тот старый дом.
— Арс, какого мрака ты творишь?
— Не надо, Эварт… — шепнул я ему, даже не оборачиваясь. Я знаю, он простит меня, он всё равно мой друг.
Я почувствовал, что холодная зеркальная гладь поддалась под кончиками пальцев. Пора. Мне пора. Я ухожу.
И я толкнулся в непроглядную глубину зеркала, зажмурив глаза.
Домой. Я иду домой.
Глава 27
На этот раз переход показался мне дольше обычного. Может быть, я просто вхожу во вкус? Начинаю привыкать к этому нелепому процессу? Глядишь, мне так понравится, что начну «бегать» по разным странам и континентам, достопримечательностями любоваться… Как мой отец.
Я вывалился на бок и почувствовал знакомую тошноту, подкатывающую снизу. Блин! Хоть бы не вырвало! Не хватало ещё!
Я приподнялся на локте, оглядываясь исподлобья. Где я на этот раз оказался? Нандор? Лоранд? Ещё какая-нибудь дыра? И тут услышал разговор на обыкновенном русском:
— Какого хрена? Куда этот козёл делся?
О, как я был им рад, этим долбанным скинхедам! Как я был рад
