Умчавшись от опасности, она еще не поняла, что случилось. Только доскакав до ближайшего леска и спрятавшись там, вдова смогла перевести дух и опомниться. Было ясно одно: ее преследовали! Значит, не оставят в покое.
Милида привязала лошадь к дереву и осторожно пробралась к краю леса. Заметив Лейлу, нагнувшуюся к лежавшей неподвижно Этее, она потянула из горита лук и новую стрелу. Конечно, так далеко не попадет, но можно подобраться ближе. Свое копье Лейла уже метнула, с ним в боку умчалась лошадь Этеи. Милида даже успела подумать: как удачно получилось, персиянка закрыла собой вдову, не будь ее, пострадала бы сама Милида. А лука у Лейлы то ли нет, то ли глупая служанка так и не научилась им пользоваться.
Милида слегка раздвинула кусты, чтобы подобраться ближе и покончить с надоедливой соперницей, но тут…
Лейла не успела придумать, что делать с умирающей персиянкой, как вдруг увидела приближавшихся всадников. Метнувшись к Асиат, она поторопила подругу:
– Асиат, там всадники, надо спрятаться!
Но куда, если лесок невелик, а преследователи уже близко и они явно видели саму Лейлу? Вот когда Лейла испытала настоящее отчаяние! Одно дело не суметь убить Милиду, и совсем другое – не защитить беспомощную из-за ран Асиат! Проклиная все на свете, но прежде всего себя, Лейла потащила амазонку подальше в кусты:
– Асиат, быстрее, спрячься, я попробую их отвлечь на себя!
Она уже твердо знала, что преследователям придется сначала убить ее, прежде чем доберутся до подруги. Но что она, безоружная, могла против нескольких хорошо вооруженных мужчин?! И все равно Лейла схватила акинак подруги, намереваясь отдать их жизни подороже.
Из-за кустов, за которыми девушки спрятались, донесся крик:
– Асиат! Асиат! Где вы?!
Палий! Лейла почувствовала, как силы покидают ее. Первой отозвалась Асиат:
– Мы здесь…
Подскочившие к ним воины долго не могли понять, в чем дело.
– Там валяется раненая женщина. Кто это?
Лейла махнула рукой:
– Возьмите Асиат, ей плохо… Мили… Милида сбежала, я… не смогла ее убить…
Амазонку уже подхватили, вынесли на полянку, уложили удобней. Сама Лейла была не в состоянии просто встать, она рыдала, показывая Палию свой бесполезный лук:
– Я не смогла натянуть тетиву, чтобы убить Милиду!
– Главное, что сами остались живы.
– Милиду надо догнать, она убьет Скопасиса! – Отчаяние не давало Лейле успокоиться.
– Скопасис не так глуп, чтобы дать себя убить. Успокойся, сейчас поедем обратно к Антиру.
Это услышала и очнувшаяся Асиат, девушки крикнули в один голос:
– Нет!
– Почему нет? – изумился Палий.
– Нет, – мотала головой Лейла, – я должна ее убить! Должна!
Палий задумался:
– Хорошо, я отправлю с тобой двоих. А Асиат повезу обратно.
– Я с ней! – Царская дочь вцепилась в рукав подошедшей Лейлы. – Ты возьмешь меня?
Та кивнула:
– Возьму.
Скифы смотрели на двух амазонок, вытаращив глаза. Что происходит? Асиат просит персиянку взять ее с собой?
В конце концов Палий махнул рукой:
– Хорошо, все трое поедут с вами, я вернусь один. Но что я скажу Антиру: что его дочь едва живой отправилась догонять Милиду?
Не обращая внимания на его сомнения, Лейла вдруг потребовала:
– Достаточно двоих! Только лук мне натяните.
Воин взял лук девушки и, надевая тетиву на налучье, поморщился:
– Чего она у тебя такая тугая? Конечно, не натянешь. – Тетива действительно звенела. Стрия постаралась, чтобы ее ученице не было легко. – А ты стрелять-то сможешь?
Вместо ответа Лейла наложила на тетиву пять стрел и одну за другой выпустила в ствол дерева на приличном расстоянии. Большой палец правой руки уверенно касался уха. Мужчины только покачали головой. Настоящая амазонка!
Отправляясь забрать стрелы, Лейла вышагивала гордо. Эх, так бы в Милиду! Так подумал и воин, которому пришлось помогать девушке вытаскивать напрочь засевшие в дереве наконечники.
Разъехались в разные стороны – Палий с одним воином к Антиру, а Лейла с Асиат за спиной с двумя другими на запад, искать Скопасиса. Теперь ехать было, конечно, спокойней, скифы знали и дорогу, и ловушки, поджидавшие по пути. Вылавливать в степи Милиду было бессмысленно, потому торопились к Скопасису.
Сам Скопасис с амазонками торопился к двум озерам у левого берега Истра, между которыми, как сказали Аморг и Асиат с Сагиром, ионийцы построили переправу для персов. Оставалось все меньше времени до разрушения моста. Персы явно не могли успеть к назначенному сроку, сколько бы ни старались. Теперь главным было опередить и разрушить этот мост самим!
К Гипанису добрались уже вечером, но было достаточно темно, переправляться решили утром. Расположились походным станом, развели костры, от них доносились веселые девичьи голоса. Скопасис и скифы поражались: им и то тяжело давались такие скачки, а девушки хоть бы что, стоило остановиться, начинали веселиться или приводить себя в порядок. Словно и не было войны, беды, опасности. Может, так и надо? Иначе война и для этих девушек заменит жизнь.
Скифы Скопасиса присматривались к красавицам Дайраны давно, уже определились многие пары. Что-то будет после окончания войны с персами?
Стояла тихая летняя ночь, слабый ветерок едва шевелил листья на деревьях. Почти не слышно реку, вода, днем голубая, в ночи стала темной, почти черной, будто остановилась. Изредка в ней плеснет неспящая крупная рыба, гоняющаяся за мелкой. В мелком затоне подавали голос лягушки.
К сидевшему на берегу Скопасису подошла Дайрана, опустилась рядом. Царь смотрел на вялотекущую реку, на лунную дорожку, протянувшуюся по воде, уйдя в свои мысли. Амазонка тоже посидела, посмотрела на дальний берег, на зарябившую от легкого ветерка светлую полосу, но потом не выдержала и вдруг спросила:
– Скопасис, ты думаешь, это Лейла? Асиат твердит, что персиянка была с ней…
И не надо было объяснять, о чем вопрос, все время после покушения и амазонки, и скифы между собой обсуждали происшествие. Большинство не верило, что персиянка могла напасть на младшего царя, но нашлись и те, кто вспомнил слова Милиды, что Лейла нарочно увязалась с ними. Даже среди амазонок нашлись такие. Конечно, время все поставит на свои места, но кто знает, что ждет всех завтра?
Скопасис покусал ус, подумал и тихо произнес:
– Стреляла не она, но стрела ее… Дайрана, может, они вместе?
От этой мысли амазонке стало очень тоскливо. Что, если и правда Милида с персиянкой заодно?
– Залина не верит, говорит, что Лейла настоящая амазонка, хотя не очень сильна пока. – Голос Дайраны был едва ли не просительный, ей так не хотелось сознавать, что кто-то мог предать. Легче быть раненной, чем преданной кем-то своим.
