— И верная жена, — ворчливо заметил Его Величество.
«А ведь похоже слухи, что королек безуспешно добивался ласк пани Ванды, вовсе не лишены оснований», — подумал про себя великий гетман. Вслух же продолжил:
— Князь Адам Вишневецкий привез Марину и этого лже-Димитрия в Краков. Показать двору. Как будто русский самозванец — что-то вроде африканского носорога или леопарда из далеких стран — диковинка, которую всем интересно видеть.
— Итак, вокруг пана самозванца уже собрались все русские из Речи Посполитой, в том числе сын знаменитого князя Курбского. Его поддерживают Мнишки и Вишневецкие, а Вишневецкие — это сила. Что же должны делать мы?
— Ваше Величество, мы этому авантюристу ничего не должны.
— Разумеется. Но отнюдь не ради него самого, надо дать ему денег. А чтобы он был поактивнее — пообещать, что он получит Марину только после того, как взойдет на престол. Следует также окружить его ксендзами и отцами иезуитами.
— Зачем? — не мог понять гетман.
— С ним на Русь придет католичество.
Тут, наконец, до Яна Замойского дошло: этот выкормыш иезуитов, этот королишка, думает не о государственных интересах Речи Посполитой, а лишь о том, как окатоличить Русь. Мало ему, что он уже потерял престол Швеции, стремясь навязать шведам свою веру, ему вновь неймется! Ему хочется растрачивать силы великой державы в бессмысленных авантюрах.
Легендарный канцлер гневно нахмурил брови, взгляд его стал жестким.
— Что это даст Польше? — вновь спросил Ян Замойский.
— Польше? — удивился король. — Да ничего не даст. Но какое это имеет значение, раз речь идет о столь благом и столь великом деле?
И тут великий гетман отчитал Его Величество, как мальчишку.
— Никогда никому не говорите так, Ваше Величество! Иначе ваши подданные поднимут мятеж и сгонят вас с трона коленом под зад.
Выразительным движением ноги канцлер показал, как Его Величество станут сгонять с престола, после чего продолжил:
— Сейм никогда не даст денег в помощь какому-то самозванцу, пусть даже верящему в свое царское происхождение. Особенно в ситуации, когда для Речи Посполитой это будет бессмысленной тратой денег. Я тоже денег не дам. А вы, Ваше Величество, опозоритесь с таким предложением.
Великий гетман развернулся и, не спрашивая разрешения у короля, вышел из зала. Да еще и хлопнул при этом дверью. Король остался в одиночестве и на лице его появилось недовольное выражение…
Тем временем, князь Адам Вишневецкий в собственной резиденции в Кракове беседовал за бокалом венгерского вина со своим родственником, сандомирским воеводой Юрием Мнишеком (одна из дочерей Мнишека была замужем за Константином, братом Адама Вишневецкого).
Князь Адам был владельцем десятков тысяч крепостных, содержал собственную частную армию из наемников, однажды даже воевал с царем Борисом за приграничный городок Прилуки. Дело в том, что каждая из воюющих сторон считала, что Прилуки находятся на их территории. Короля Сигизмунда спор царя и польского магната из-за маленького городка волновал мало, а вот князь Адам готов был отстаивать Прилуки, считая землю с несколькими десятками домов частью собственных владений. Оттого поборник православия князь Адам Вишневецкий стал первейшим врагом православной Руси — земли оказались для него дороже веры.
В тот день два знатных пана вели серьезнейший разговор:
— Думаю, аудиенцию у короля Сигизмунда этому Димитрию я устрою, — предположил Адам. — Но денег на войну король не даст, так как канцлер Ян Замойский будет против.
— Что же, обойдемся без помощи короля, — спокойно сказал Юрий Мнишек.
— А справимся ли?
— Вокруг царевича уже сплотились русские изгнанники. Им всё равно, кто он, только бы вернуться на Русь. За военной добычей согласится бесплатно пойти в поход с человеком, называющим себя истинным царем, часть запорожцев. Я тряхну мошной, наберу наемников. Наверняка найдутся какие-то авантюристы… А как только Димитрий пусть с маленькой армией вступит в русскую землю, голодный народ повалит в его войско, словно к чудотворной иконе.
— Кстати, а где сейчас Марина и Димитрий?
— У них свои дела. Пусть молодежь делает, что желает.
— Стоит ли оставлять их одних, а если Марина поведет себя легкомысленно? — с некоторой тревогой спросил князь Адам Вишневецкий.
— Ради царской короны она готова была вести себя очень легкомысленно. Но мы просчитали, что лучше ей быть гордой и неприступной. До тех пор, пока Димитрий не вступит в Москву, разумеется. Кстати, хотя он юн и бывший монах, но бабник, судя по всему, еще тот. Но сейчас этому претенденту на престол и на любовь Марины придется потерпеть…
Как раз в это время, когда происходила беседа Адама Вишневецкого и Юрия Мнишека, молодой человек, называвший себя царевичем Димитрием, прижал к стене Марину Юрьевну Мнишек и попытался ее поцеловать. Но стоило девушке сердито на него посмотреть, как тут же прекратил свои попытки. Марина Мнишек пояснила:
— Не хочу, чтобы меня целовал неизвестно кто. Станешь царем — тогда целуй!
Молодой человек рассердился:
— Аз есмь царь!
— Думаешь, в пояс кланяться стану?! Мы, Мнишки, гордые. Я твоей служанкой или подстилкой быть не собираюсь!
— А царицей?
— Вот станешь царем, тогда и поговорим. А пока не очень-то нос задирай, бывший монах. В данный момент вельможная панна не для тебя.
Неожиданно молодой человек, видя что Марина увлеклась речью, улучил момент, крепко схватил ее, и взасос поцеловал в губы. Юная красавица сначала трепыхалась, затем поцелуй взволновал ее, она перестала сопротивляться и расслабилась. В этот момент молодой человек мгновенно наклонился и задрал ей юбки. Надо пояснить, что нижнего белья в то время еще не носили, и юная девушка предстала перед охальником обнаженной ниже пояса. Ее собеседник увидел стройные ноги, точеные бедра, красивую попку, треугольник волос впереди. Оценил:
— А и впрямь, хороша! Мне такая подойдет. Не решил только, в качестве жены или просто полюбовницы.
Девушка дрожала от стыда и страха. Она была в полной растерянности и не знала, что делать. Позвать на помощь, так прибежит челядь и увидит ее полуобнаженное тело, прознает про ее позор. А будешь молчать, так преждевременно девственности лишишься.
Она взмолилась:
— Пожалуйста, умоляю, отпусти!
— Как с царем разговариваешь? На колени!
Со слезами на глазах Марина опустилась голыми коленями на паркетный пол. При этом мучитель продолжал держать подол ее платья, оголяя зад.
— Ну?! — грозно спросил он.
