Однако Мерит не стала продолжать, потому что поняла, что ей следует прежде всего быть умной.
Маленький храм Пта располагался в Фивах перед северными воротами громадного храма Амона и выглядел почти как домик привратника. Однако он видел и лучшие времена, когда великий и победоносный царь-завоеватель Мен-Хепер-Ра-Тутмос велел соорудить его в знак благодарности за многочисленные победы в чужих северных странах, которые лежали ближе к области Пта. Храм состоял только из маленького двора с крошечным колонным залом, к которому примыкали три часовни семьи Пта. В средней находилось культовое изображение бога в его строгом и отталкивающем облике мумии, на голове у него был тесно прилегающий капюшон, в то время как обе руки держали скипетр и знак Анк.
Тотмес, бывший второй жрец Амона, осужденный выполнять здесь самую черную работу, выполнял ее с таким затаенным гневом, что у него ежедневно болела печень. Он подметал пол, наполнял жертвенные чаши, тлеющим древесным углем, стирал платье бога и служил одновременно двум жрецам. Оба были уже стариками, и должность эта была для них удобным теплым местечком. Они не были фанатиками, выполняли свою службу попеременно и, бывало, целыми днями отсутствовали в храме. Имелась еще пара помощников жрецов — глупые, необразованные создания, которые не умели ни читать, ни писать. Их общества Тотмес избегал. Он охотнее проводил свободные часы с друзьями прежних дней, которые в большинстве случаев остались верны ему, потому что были убеждены, что наказание, которому подвергли второго жреца, вскоре будет отменено. Они лелеяли пустые надежды, видели Рамозе наследным принцем и ждали указаний Амона, который направит их шаги. Однако бог медлил.
Западнее Фив тем временем по желанию царя началось строительство двух гробниц — его собственной и Великой Царской Супруги. Чтобы как можно быстрее приготовить Дом Вечности для свой любимой жены, фараон приказал украсить его не рельефами, требующими большого времени для изготовления, а роскошной живописью на белоснежных стенах. Во время одной из следующих поездок в Фивы Рамзес хотел преподнести любимой сюрприз.
Здесь, западнее Фив, произошла случайная встреча принцев Енама и Рамозе. Их дружба давно прошла, они не доверяли друг другу и избегали друг друга. Енам, наследный принц и благодаря этому более высокий по рангу, не имел ни малейшего повода искать милости своего единокровного брата, в то время как Рамозе, настраиваемый интриганами-жрецами Амона в Фивах, считал себя настоящим наследником престола. В кругах, близких к храму Амона, быстро стало известно, что Рамозе подписал тайный документ, по которому Фивам при его правлении вернется былой блеск резиденции. У Рамозе не было ни малейшего желания общаться с братом. Он ожидал дня, когда дома в кругу своих друзей снова сможет заниматься привычной деятельностью и возобновит привычные развлечения.
Однако получилось, что оба принца встретились во время охоты в одинокой пустынной области близ Фив. Эта местность была богата газелями, антилопами, дикими козами и овцами. Иногда здесь можно было видеть ланей, каменных козлов и страусов.
С тех пор как царь объявил наследником Енама, Сети держался стороны наследного принца и избегал Рамозе. Он сопровождал Енама повсюду, держал себя ненавязчиво и выступал вперед только тогда, когда мог оказать какую-либо услугу. Скоро он принадлежал уже к свите Енама, которая встретила Сети с почтением, потому что все знали, как его ценит Благой Бог.
Хотя Енам лучше стрелял из лука, Рамозе сегодня больше повезло, и на его легкой охотничьей колеснице лежали три газели, две дикие козы и козел, в то время как Енам застрелил только двух газелей и одну жалкую лисицу.
Они холодно приветствовали друг друга, оба принца, однако Енам, который обладал более дружелюбным сердцем, вспомнил о прежнем согласии и обратился к единокровному брату:
— Оставим свиту и прогуляемся немного на восток.
Рамозе кивнул. Они взяли луки, привязали колчаны и пошли к паре блестевших на солнце пустынных гор цвета охры. Оба были почти одного возраста — перешагнули восемнадцатый год, и оба были более похожи на своих матерей, чем на их общего отца. Хотя Рамозе унаследовал высокую сильную фигуру царя, лицом он был вылитая Изис-Неферт, в то время как жилистое, но изящное тело Енама выдавало в нем отпрыска Нефертари. Его приятное лицо имело лишь легкое сходство с родителями и в своей простой мужественности более походило на лицо деда Сети.
Они долго шли молча рядом друг с другом, пока Енам первым не заговорил:
— Не думай, что я имею что-либо против тебя, Рамозе. Мне кажется, скорее, наоборот, с тех пор как меня назначили наследником трона, ты избегаешь меня. Собственно говоря, мы все должны уважать волю Благого Бога и не проявлять враждебности. Ты так не считаешь?
Рамозе остановился:
— Враждебность? Я тебе не враг, это тебя на меня натравили.
— Я не позволяю себя натравливать! Мне кажется, это твой случай из-за того, что ты общался с коварной сворой Амона.
Рамозе дерзко ухмыльнулся:
— Неплохое определение, брат. Но цари меняются, а власть Амона остается — это в нас вдолбили еще в школе.
Енам презрительно отмахнулся:
— Я полагаю, кое-что следовало бы изменить. Есть разница в том, чтобы почитать бога Амона и танцевать под дудку его жрецов. Фараону, нашему высокочтимому отцу, в этом нет необходимости. Он верховный жрец, он один!
— Тебе нет нужды мне это говорить. Но есть причины тому, что уже столетиями назначаются четыре жреца Амона, чтобы ухаживать за богом и его храмом, потому что царь не может заботиться об этом.
— Ты хотел бы это изменить, да?
Рамозе испугался. Не узнал ли Енам что-нибудь о документе, который заставил его подписать Тотмес? Однако этого не могло быть: клика Амона слишком хитра в подобных вещах. Он притворился удивленным:
— Я? Что я должен в этом менять? Ведь наследник престола ты! Меня это не касается, и я, собственного говоря, рад этому. Можно жить без забот и хлопот. Не думай, что я тебе завидую.
«Ложь не больше, чем ложь, — подумал Енам. — Кажется, верно мне сказал отец: чем ближе к трону, тем горше правда».
Они молча пошли дальше по раскаленной цвета охры пустыне и внезапно услышали шорох. Будучи опытными охотниками, оба тотчас остановились.
Медленно размахивая крыльями, пролетели два ястреба. Енам тут же сорвал лук с плеча и выстрелил вслед птицам, затем сразу же послал вторую стрелу. Вторая стрела попала в цель, и один из ястребов камнем упал. Рамозе не шевельнулся и произнес с легкой насмешкой:
