Виталий МЕНЬШИКОВ, Владимир ГАЕВСКИЙ
СТАВКА — ЖИЗНЬ
В декабре этого года исполняется 50 лет со дня образования ВЧК.
Мы предлагаем вниманию читателей повесть, в основу которой легли события, происходившие в годы второй мировой войны в глубоком тылу нацистской Германии и на территориях некоторых европейских стран, оккупированных гитлеровским вермахтом.
Главный герой повести — советский разведчик-чекист вместе с группой подпольщиков-антифашистов вступает в поединок с гитлеровской контрразведкой, ограждавшей дальние и ближние подступы к сверхсекретным объектам Третьего рейха, где создавалось тайное оружие.
Рисунки П. ПАВЛИНОВА
ГЛАВА I. СЕКРЕТНЫЕ ДОКУМЕНТЫ
Рывок чудовищной силы сбросил Франца на пол с верхнего этажа нар. Острая боль впилась в голову. Она разорвала вязкое, как топь, сновиденье узника, ошеломила грохотом взрывов, криками раненых и проклятиями, исторгнутыми из уст сотен заключенных.
— Ты жив?
В едком дыму, резанувшем горло удушливым кашлем, Франц различил обожженное лицо друга.
— Все горит! Быстрее…
Франц почувствовал, как Роберт подхватил его под руки и поволок сквозь хаос опрокинутых, исковерканных взрывной волной нар, столов, продырявленных осколками тюфяков, питьевых бачков.
Прежде чем за их спиной рухнула на тела убитых и раненых раскаленная кровля, взметнув огненный фонтан искр, Роберт успел подтащить Франца к провалу в бетонной стене блока.
Штайнер жадно глотал ночной воздух, подсоленный приморской сыростью. Опираясь на плечо Роберта, с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся прочь от блока, едва не ставшего для него могилой.
Стремительно нараставший свист новой серии бомб заставил Роберта и Франца припасть к земле.
— Если бомбят весь район полигона, то сегодняшняя ночь — наш единственный шанс! — крикнул Франц Роберту в самое ухо. Узников оглушал скрежет и треск полыхавших строений, громовые раскаты бомб, густо ложившихся по всей территории концентрационного лагеря.
Роберт, стиснув зубы, выжидал скоротечной паузы в бомбовом шквале. «Во что бы то ни стало надо пробиться к полигону и блокам конструкторов до рассвета…»
Он вскочил и, подхватив друга, увлек его к стенке соседнего бетонного блока. Роберт выбрал этот блок в качестве промежуточного прикрытия на пути к комендантскому бункеру.
Прошло всего несколько минут с того момента, когда панический «алярм»[1] сирен фашистской ПВО захлебнулся в первой волне разрывов фугасных и зажигательных бомб, сброшенных на концентрационный лагерь Трассенхейде эскадрильей английских «ланкастеров», атаковавших сверхсекретный испытательный полигон фашистского рейха.
Необычайной интенсивности желто-оранжевое свечение, словно из кратеров вулканов, било слепящими гейзерами в разных концах лагеря.
«Сигнальные бомбы…» — мелькнуло в голове Франца.
— Смотри! — не в силах сдержать ужаса, крикнул Роберт, отчаянно стиснув руку Франца.
На месте, где черным рубцом только что вырисовывался «русский барак», багрово дымился огромный кратер…
— Прощайте, товарищи! — сдавленно, пересохшими губами прошептал Франц.
Кто еще, помимо их двоих из подпольной лагерной организации, уцелел этой ночью? Их побратала ненависть к одному врагу — фашистскому зверю. Породнила одна мать — любовь к родной земле: австрийских рабочих и русских солдат. От самого Маутхаузена до концентрационного лагеря специального назначения под Пенемюнде вместе с двумя австрийскими антифашистами — Францем и Робертом прошел русский капитан Петр Загорный все семь кругов нацистского ада. Здесь он стал их старшим товарищем, вожаком. И «русский барак» был до конца боевым штабом бесстрашных подпольщиков.
Узники чувствовали, как от стены к их спинам, прижатым к бетону, передавалось содрогание всего блока. Каким-то чудом он еще защищал от шквала осколков. Десятки бараков и бункеров срезал с лица земли гигантский бульдозер ночного налета.
«…Почему англичане с такой силой бомбят концентрационный лагерь? Ведь отсюда до полигона без малого три километра», — растерянно подумал Штайнер.
Роберт, словно угадав вопрос товарища, протянул руку в сторону нового огненного фонтана, взметнувшегося на южной окраине лагеря…
«Ведь там же бараки с французами и люксембуржцами», — вспомнил Франц, «Лондон отлично знает, что двое из люксембуржцев работали в лагере Трассенхейде на британскую разведку», — искал ответа на тот же мучительный вопрос и Роберт, с ужасом оглядывая площадку лагеря, где из конца в конец бушевали смерчи бомбежки…
Операция «Гидра» — так закодировало командование английской стратегической авиации атаку на сверхсекретный испытательный полигон Третьего рейха в ночь с 17 на 18 августа 1943 года. Но меч воздушной армады из 227 тяжелых бомбардировщиков, занесенный Лондоном над фашистской «Гидрой» в Пенемюнде, в первую очередь обрушился на головы узников, заточенных в бетонных капканах концентрационного лагеря Трассенхейде…
Генерал-майор гитлеровского вермахта Дорнбергер, бывший начальник секретного полигона в Пенемюнде, после войны рассказал на допросе офицерам американской разведки: «Во время английского налета в ночь с 17 на 18 августа 1943 года погибло 732 человека, из них только 120 принадлежали к постоянному немецкому персоналу полигона, остальные убитые — то есть более 600 — были русскими, польскими и другими иностранными узниками концентрационного лагеря Трассенхейде…»
«Во время налета на Пенемюнде, — информировала свое руководство британская «Интеллидженс сервис», — погибли оба отважных люксембургских рабочих, которые так-много помогли союзнической разведке. После атаки на Пенемюнде поток информации, поступавшей от этих агентов, оборвался и больше никогда не возобновлялся».
Роберт и Штайнер остались последним звеном из всей подпольной лагерной организации, связанной с антифашистским сопротивлением в глубоком тылу нацистской Германии.
…Когда огненный вал бомбежки переместился на северо-восток, Роберт и Франц сделали то, что наверняка показалось бы любому узнику КЦ,[2] окажись он на их месте, безрассудством, граничившим с пособничеством врагу. Он попытался бы выбраться на свободу, бросился бы к морю, лодкам. Наплевать, что воды Балтики вскипали фонтанами падавших бомб!
