Агапи в Радужном мире - Агаша Колч

— Нет! Мы должны въехать в город через ворота, чтобы это зафиксировали стражники. Иначе служба слежения за правопорядком и моралью потом с нас живых не слезет, — настаивал Инк, полулёжа на толстой кошме, опершись на парчовый валик с кистями и держа в одной руке чашу с холодным отваром местных трав, а второй то и дело поправляя полы халата.

— Дело осталось за малым, — ехидно заметила я, задумчиво разглядывая блюдца, пиалки и чаши, наполненные разнообразными сладостями из сухофруктов и орехов. Я выбирала, чем бы заесть крепкий пектусиновый привкус напитка, именуемого по недоразумению чаем, — тайно выбраться из города, чтобы демонстративно вернуться.

Старенький управляющий местного отделения драконьего банка слушал наш спор молча, улыбался в свою чашку и согласно кивал нам обоим. По-моему, он просто был рад гостям, которых, по его словам, у него не было чуть ли не сто оборотов.

Банк был своеобразный. С виду лавка старого ростовщика, если не знать, где замаскирован межгалактический портал, а где скрыт мощный информативник, помогающий вести учёт операций по вкладам и обменам, через который отправлялись отчеты в центральный офис за тысячи мегапарсеков от закрытого мира Лавиньш.

Явных служащих тоже не было. Старенький, но довольно крепкий хозяин, два работника, занятых по хозяйству, но никогда одновременно не покидавших двор. Была ещё служанка, тенью скользившая в сумраке задних комнат.

За работой и укладом жильцов местного отделения драконьего банка я невольно наблюдала второй день.

Из портала мы вывалились поздно вечером, чем встревожили всех обитателей дома. Вместо хлеба-соли встречали нас готовым к стрельбе оружием и хмурыми взглядами. Правда, через несколько секунд картина изменилась — драконы почуяли во мне императорскую кровь.

Удобно, однако! Ни верительных грамот, ни каких-то ещё доказательств принадлежности к правящему дому не требуется. Принимают по факту.

Объявив, что под ликом светила вопросы решать легче, нас отправили отдыхать. Меня на женскую половину дома, которая находилась вдали от входа и служебных помещений, а куда увели Инка, мне не доложили.

Хоть я и не встречалась со служанкой, но следы её деятельности были видны. Рядом с круглой ванной, утопленной в пол и больше похожей на неглубокий колодец, в корзине лежали мыло, мочалка, полотенце и пёстрый халатик из невесомого, прохладного на ощупь шёлка. Вода была умеренно теплой, иногда булькала, не то фильтруясь, не то подогреваясь. По всей окружности внутри стенок были сделаны нечастые пазы, которыми, выходя из ванны, пользовались как ступеньками.

Кровати в моей комнате не было. Широкий гамак, прикреплённый к потолочным балкам, заваленный разновеликими подушками и вязаным пледом, служил постелью. Филипп хотел было запрыгнуть на новое для него приспособление, но шаткая поверхность закачалась, подушки пришли в движение, и несчастный кот, вздыбив шерсть на всём теле, шарахнулся от непонятного пугающего устройства. Что-то недовольно ворча, фамильяр отправился спать на сундук, покрытый пушистым ковриком. Я тоже долго не могла устроиться, барахтаясь в залежах постельных принадлежностей, пока не сбросила на пол все думочки и валики. Освободив пространство, завернулась в плед и мгновенно уснула.

Кофе тоже не было. И это мне не понравилось больше, чем отсутствие кровати. Я не отношусь к тем людям, что не могут по утрам проснуться, если не выпьют ароматного бодрящего напитка, но кофе для меня это утренний ритуал, настраивающий на хороший день.

Хозяин был занят с клиентом, и мы завтракали вдвоём.

— В такую рань работает? — удивилась я, пытаясь устроиться на кошме, служившей одновременно и столом, и стульями. Была бы в джинсах, не было бы проблем, но халат предательски распахивался то на груди, то на ногах, а идти переодеваться было лень.

После вчерашнего приключения (неужели это было вчера?!) я чувствовала себя вялой и разбитой.

— Ты в порядке? — наливая мне горячий напиток в чашку из круглого сосуда с тонким длинным носиком, заботливо поинтересовался Инк.

— Не очень. Наверное, это из-за гамака. Всю ночь боялась вывалиться на пол, — пожаловалась, подтягивая поближе вазочку с вареньем.

— Привыкай, здесь с мебелью туго, — ответил Страж, внимательно наблюдая за тем, как я, подцепив на ложечку янтарную, уваренную до прозрачности ягоду, отправляю её в рот.

В тот момент, когда я, транспортировав лакомство, облизнула ложку, рес Плой сморщил нос и выжидательно уставился на меня.

— Чего? — невнятно спросила я друга и чуть не взвыла от пожара во рту.

Острое я люблю. Острое, а не огненное. Ягодка обожгла язык, нёбо, парализовала вкусовые рецепторы, выбила поток слёз из глаз и заставила широко раскрыть рот. Чувствовала себя в тот момент рыбой, выброшенной на берег, — дышать хочется, но возможности нет.

— Пей отвар. Только маленькими глотками. Первые два глотка надо перетерпеть, потом станет легче, — посоветовал Инк, протягивая недавно наполненную для меня пиалу.

Сделала самый маленький глоточек, подавив желание выхлебать весь напиток сразу, чтобы потушить пожар, полыхающий во рту и горле. Хоть и некуда было, но стало ещё хуже. Ощущение такое, что в пламя плеснули бензин.

— Терпи! Ещё глоток. Ещё. Сейчас всё пройдет, — мягко уговаривал Страж, придерживая руку с чашкой у губ и заставляя меня делать те самые злосчастные глотки.

— Ты что, не мог предупредить? — зашипела я на друга, когда смогла говорить. — Я чуть не умерла.

— От шкиду не умирают. Она возбуждает кровь и нервную систему, а тебе сейчас это не помешает. К тому же ты получила урок — не тяни в рот незнакомые продукты. Трудно было спросить?

— Выглядело вкусно, — отодвигая вазочку с коварным варевом подальше, ответила я.

— Это действительно очень вкусно. С овечьим сыром, который странным образом нейтрализует остроту шкиду, раскрывает её аромат и вкус. Хочешь попробовать?

— Нет уж! Наелась.

Филипп, наблюдавший сцену моей дегустации, сделал правильные выводы и перебрался поближе к Инку:

— Что тут вкусное и безопасное для котиков, говоришь?

Страж взял чистое блюдце, накрошил в него нечто мягкое и рассыпчатое светло-карамельного цвета, добавил несколько ломтиков свежей лепёшки и, не найдя больше ничего подходящего, поставил перед фамильяром свою пиалку с остывшим чаем.

— Это что? — кивнула я на кошачий завтрак.

— Тот самый сыр из топлёного овечьего молока, от которого ты отказалась. Может, попробуешь?

Хотела было отказаться, но голод не тётка, кивнула, вспомнив о том, что за последние сутки кроме нескольких чашек кофе,