— И все жалобы — из-за того, что тебе всего разок пришлось попастись на травке! Я знаю человека, прошу прощения, богаче тебя, который гораздо дольше пробыл ультравегетарианцем.
— Кто же это?
— Один малый, по имени Навуходоносор Второй, царь ассирийский. Он в течение семи лет ел одну траву. И Ветхий завет не утверждает, что это был шпинат с гренками.
Такой шутке Меринос не мог не улыбнуться. Почти уже сдавшись, он добавил:
— Тотор, ты смеешься надо мной!
— Да никогда в жизни! Видишь ли, ты — американец, а твои сограждане — образцы инициативы, упорства, энергии… Будь же достоин их! Кто ты такой сегодня? Мериносик, нечто мягкотелое и бесполезное. Вот так, я тебе откровенно говорю. А раз ты все потерял, борись, пошевеливайся, думай, действуй! Не будь рохлей, не жалуйся на несчастья, а когда сможешь в течение дней и месяцев добывать из ничего хлеб насущный, то станешь человеком, настоящим человеком.
— God bless![46] Ты прав! — вскричал американец, воспрянувший духом от этих суровых и мужественных слов. — Я так и поступлю!
— В добрый час! Тогда мы объединим наши усилия и сотворим из ничего нечто замечательное. Прежде всего — чем мы богаты?
Меринос порылся в карманах, вытащил платок, потом тонкий бумажник из змеиной кожи… В бумажнике — несколько визитных карточек и пачка банкнот, называемых американцами «green baks» — зелененькими, по их цвету. Набралось их на пять-шесть тысяч долларов. Значит, двадцать пять — тридцать тысяч франков.
Тотор пожал плечами и воскликнул:
— Вот уж действительно прихоть богача: вести в пустыне жизнь робинзона, имея целое состояние!
— Но я предпочел бы всем этим долларам баранью ножку!
— И я, конечно! Больше ничего нет?
— Нет.
— Спрячь в карман, эти деньги не принимают в ресторане «Волчий голод» и в гостинице «Под высокой звездой».
— Не напоминай про голод! Я еще не наелся.
— Месье Меринос, мне кажется, вы — джентльмен, у которого главный орган — рот!
— Увы, это так, мистер Тотор! У моего отца десять поваров, и я — гурман с пеленок!
— Скверная привычка, от которой бывает расстройство желудка и аппендицит[47].
— Теперь я поневоле сижу на диете.
— Выдуй дюжину яиц, а я тем временем отправлюсь на разведку.
— Я с тобой! Теперь уж мы ни на минуту не расстанемся. Вот только свяжу концами платок, соберу побольше яиц и унесу с собой на всякий случай.
— Браво! Ты становишься образцовым робинзоном и начинаешь понимать, что такое предусмотрительность! Пока ты заботишься о втором завтраке, я срежу две палки — примитивное орудие дикарей, раз уж мы ими стали.
Увидев красивую рощицу казуарий[48], характерную для австралийских пейзажей, парижанин выбрал два прямых ствола, срезал их на двухметровой высоте и сказал:
— Таким замечательным посохам позавидовали бы и пилигримы и пастухи! Наелся? Пошли!
На всякий случай Тотор прихватил с собой одну из придушенных накануне цапель.
— Прекрасное получится жаркое, если сможем добыть огня.
Юноши двинулись на запад, не приближаясь к реке, где мстительные голенастые птицы ревниво охраняли свои гнезда. Пройдя шесть-семь километров, путники увидели, что мангровые заросли с их хищными птицами и топкими болотами, укрытыми под травами и цветами, не заслоняют больше реку. Можно наконец подойти к воде и утолить жажду.
Жара была невыносима, а вода глубока и кристально прозрачна. Тотору захотелось искупаться. Прямо одетым он погрузился в реку по пояс. Из осторожности, так как неизвестно, какие твари населяют здешние воды, француз не заходил далеко от берега. Не поплескался он и пяти минут, как нечто длинное, черное метнулось к нему из-под берега. Юноша крикнул:
— Тут кто-то есть! Какая-то зверюга впилась в меня! Руку, Меринос! Тащи!
Американец подбежал и с силой, удвоенной испугом, выдернул его из воды. Двухметровая, похожая на змею «зверюга» не выпустила добычи. Зажав в зубах брючную ткань, она яростно крутилась, извивалась, будто еще находилась в своей стихии.
Пока парижанин беспомощно дрыгал ногой, не в силах освободиться, Меринос точным ударом палки оглушил пресмыкающееся. Оно ослабило наконец хватку и упало в траву.
— Это змея, Тотор? А вдруг ядовитая?
Парижанин ответнул штанину и со смехом ответил:
— Больше страха, чем вреда. Зверюга просто прикусила подкладку вместе с кожей. Ну-ка, ну-ка, когда же ты успокоишься, чертова змея? Только не притворяйся!
Сильным ударом дубинки юноша прикончил «зверюгу», которая дернулась в последний раз, разинув огромную пасть.
— Так что же это такое? — спросил, успокоившийся, но заинтригованный Меринос.
— Черт возьми, кажется, в этой стране угри[49] уж слишком свирепы! А этот весит, наверное, семь-восемь фунтов, и я буду не я, если мы его не съедим!
— Сырым?
— Жареным, будь я проклят!
Как Тотор приготовил угря. — Соперник Вателя[50] и Прометея[51]. — Деревья без тени. — С посудой, но без вилок. — Лук и стрелы. — Тотор всегда мечтал об этом! — Черные лебеди. — Новый подвиг Тотора. — Отправление.
Уверенность Тотора поразила Мериноса и вызвала в нем как восхищение, так и страшный аппетит.
Подумайте только! Вызвать из небытия божественную искру! Запросто создать стихию, которая была и останется самым замечательным завоеванием человечества, — огонь! И на нем поджарить большого malacopterygien apode, как выражаются натуралисты, или угря, как говорят обыкновенные смертные! Стать одновременно Вателем и Прометеем — вот на что посягнул мэтр Тотор, вот чем он сейчас, не откладывая, займется! У Тотора есть план.
Есть и метод. Прежде всего Ватель и еще раз Ватель, потому что речь идет о кухне и о рыбе.
Француз взял угря левой рукой за голову, а правой на уровне жабр сделал круговой надрез, отделил кожу и быстро стащил ее, вывернув как перчатку.
Меринос, в начинающем рыжеть цилиндре, несвежем, мягко говоря, фраке, в лакированных, потрескавшихся туфлях, карикатурный в своей торжественности, со страстной заинтересованностью следил за действиями Тотора.
И это понятно. Если попытка удастся, им уже не будет грозить голодная смерть.
Парижанин вырезал из холодной, скользкой кожи во всю ее длину ремень, скрутил его, завязал по петле на концах, растянул изо всех сил и радостно объявил:
— Пятьсот фунтов выдержит! Сносу не будет!
— А что ты из него хочешь сделать? — спросил заинтригованный Меринос.
