Когда его мысли вернулись к реальности, он, казалось, и Луку включил в этот список.
— Чокнутый народ, — тихо проговорил он.
За громадой серого кирпичного фасада Кембриджской университетской библиотеки теснятся столетиями накопленные знания. В этом гигантском здании хранится более семи миллионов книг, рукописей и карт, самые ценные из которых помещены в гигантской, как фабричная труба, башне. Она отбрасывает длинную тень на всех, кто подходит к зданию, и является торжественным напоминанием о покоящейся в ней бездне знаний.
Лука остановился перед величественным входом и вытащил из заднего кармана джинсов читательский билет Джека. Если он не найдет упоминания о горе-пирамиде здесь, то не найдет нигде.
Он вместе с группой студентов прошел по вестибюлю и по гулким, пахнущим мастикой ступеням поднялся в каталожный отдел. Здесь стояли бесчисленные ряды старых шкафов со множеством ящиков аккуратно пронумерованных карточек.
Лука, не зная, с чего начать, вытащил несколько карточек наугад. Никаких инструкций по работе в библиотеке не существовало, тысячи карточек казались внешне неотличимыми одна от другой. Отчего все эти элитарные заведения до сих пор придерживаются архаичных порядков? Почему они не пользуются обыкновенным компьютером? Или это некий обряд посвящения, призванный не впустить в святилище недостойных филистимлян? Он пришел в одну из величайших библиотек мира и не может найти ни одной книги.
В нескольких футах от него стояли две девушки, прижимая к груди стопки книг. У одной были карие глаза и хорошенькое круглое личико. Он встретился с ней взглядом.
— Не могли бы вы мне помочь? — попросил он. — Я в растерянности.
— Конечно, — ответила она, подошла и посмотрела на вытащенный им ящик. — Что вы ищете?
— В этом и состоит основная трудность, — сказал он с виноватой улыбкой. — Я не ищу ничего конкретного…
Пятнадцать минут они провели в безрезультатных поисках, и по натянутой улыбке девушки ему стало ясно, что она уже сожалеет о своем согласии.
— Я думаю, вам лучше поговорить с библиотекарем, — заметила она, нетерпеливо отбрасывая с лица прядь волос. — Конечно, его еще нужно отыскать, но, как я говорила, они знают свое дело. Извините, мне пора на занятия…
Двадцать минут спустя Лука беседовал с куда менее привлекательной женщиной: на руках у нее были браслеты, которые позвякивали каждый раз, когда она перебирала толстую стопку каталожных карточек, а в воздухе между ними облаком висел тяжелый запах духов. Тем не менее она показала себя хорошим специалистом.
— Хорошо. Значит, у нас есть семь книг по этому региону, — живо сказала она. — Пять здесь, а две нужно заказывать из подвала. — Она смерила Луку презрительным взглядом, оценивая его загар и выцветший свитер. — Наверное, будет проще, если я закажу сама. Сделаю вам разрешение на ксерокопию.
Лука нашел свободный стол в гулком и тихом читальном зале и погрузился в чтение. Библиотекарша дала ему ссылки на ближайшие деревни и заметные ориентиры, выдав все книги исследователей, которые появлялись в этом регионе за последние сто лет, или книги о них.
Следующие несколько часов он педантично просматривал их, время от времени делая пометки в походном блокнотике, какие они с Биллом всегда брали с собой в экспедиции.
Работа разочаровала его. Ни один из исследователей практически не пересекал индийскую границу, и пока Лука пролистывал три книги, его авторучка лежала без дела, но когда он взялся за четвертый, довольно потрепанный томик, ему показалось, что удача наконец улыбнулась.
В предисловии автор, некто Фредерик Бейли, британский офицер, служивший в Индии в начале двадцатого века, писал, как решил незаконно посетить Тибет, обогнув Гималаи с севера, в поисках «великого речного каньона». При первом рассмотрении нарисованной на фронтисписе от руки карты Лука сразу же понял, почему Бейли выбрал именно этот маршрут — в пятидесяти километрах к востоку от Макалу.
Написана книга была в стиле, типичном для эпохи короля Эдуарда[4],— помпезном и высокопарном, но, прочтя несколько страниц, Лука втянулся.
В 1913 году Бейли и еще один офицер по фамилии Морсхед направились к индо-тибетской границе — они искали легендарный водопад в середине речного каньона. Их путешествие, судя по всему, было нелегким и совершалось в тайне. Они шли по джунглям, где росли деревья высотой под сотню футов, по горным перевалам, им приходилось вести переговоры с представителями кровожадного племени лоба. Луку забавлял неизменный английский стоицизм и то, как они, сжав зубы, шагали к цели.
Ускользнув из одной деревни под градом стрел и пик, они пришли в себя в непроходимых джунглях. Морсхед получил не менее одиннадцати ранений, а Бейли прокомментировал это одной лаконичной фразой: «Случившееся стало весьма жизнерадостным напоминанием о том, как нелегко убить человека, пребывающего в добром здравии».
Улыбка медленно сошла с лица Луки. Господи боже, что случилось с современными исследователями? Приступ малярии, отмороженный палец на ноге, и они уже вызывают вертолет. В прежние времена землепроходцы на многие годы исчезали из вида. И исчезали в буквальном смысле. Они не звонили каждые пять минут по спутниковому телефону и не обновляли новости на своих сайтах. Они уходили в неизвестность, становились одиночками, отрезанными от мира. Они прокладывали тропинки. Они чертили карты.
Нынешняя жизнь настолько комфортная… Чтобы на самом деле оказаться в незнакомой обстановке, требуются такие усилия, что целью экспедиции становится бегство от мира, а не какое-либо открытие.
Что-то отвлекло его. Лука поднял взгляд и увидел, что на столе безмолвно мигает его мобильник. Он поднял его и увидел, что звонит отец. Вздохнув, он отложил телефон. Наверное, отец узнал, что Лука вернулся… либо почувствовал. У отца отличное чутье.
Перевернув трубку дисплеем вниз, Лука выдохнул, прежде чем снова взяться за книгу.
Несмотря на завлекшую его аннотацию, обещавшую рассказ об «огромном неисследованном районе к востоку от Макалу», ничего необычного в тех горах, по которым прошли Бейли с товарищем, похоже, не было. Еще через несколько страниц Лука, просматривая описание встречи путешественников с менее кровожадным племенем монпа, чуть не пропустил короткую дневниковую запись.
«Бейюл — так местные жители монпа называют каньон реки Цангпо. После довольно невнятного разговора с вождем мы обнаружили, что это слово означает некое высоко почитаемое убежище, но убежище от кого, понять было невозможно. Из дальнейшего разговора выяснилось, что в Тибете довольно много таких убежищ, скрытых в самых недоступных местах.
