Внезапно, Макс громко выругался и, схватив подругу за руку, потащил её прочь. Эмма только и успела, что передать пистолет в руки явно разочарованному учителю. Догадка, возникшая в голове, направила взгляд к циферблату часов. Сердце девушки пропустило удар.
Гл. 3. «Выбор и предубеждение»
Истинное счастье состоит не во множестве друзей, а в достоинстве и свободе выбора.
Бенджамин Джонсон
ХVIII век…
«Повинуясь, зову интуиции, я взял в руки найденные свитки. Оба пергамента настолько ветхие, что текст местами разобрать было крайне сложно, а кое-где и совершенно невозможно. Отец нашел человека, который после долгих мучений сумел расшифровать их. Он сказал — это древнейший кельтский. Вышло так: „… и они знают священную тайну. Их методы действенны — восемь великих… родовых кланов вот-вот выйдут из-под контроля. Если завоеватели получат Дары, их мощь станет угрозой для обеих сторон…
Была созвана Триада… Решение принято. В день полного солнечного затмения восемь представителей рода — восемь ключей прольют свою кровь на восьми лучах. Выхода нет, печать будет установлена. Дары навсегда покинут своих обладателей и весь… мир станет равным друг перед другом. Никто больше не сможет иметь столько власти…“
Из этого текста мы поняли, что очень давно кто-то лишил восемь богатых правящих семей власти, денег и, возможно, жизни. Но они успели спрятать свои „Дары“. Тогда был проведен ритуал, который требовал жертвоприношения в виде пролитой крови. И, возможно, сокровища по сей день томятся под гнетом печати, наложенной их обладателями.
Мне кажется что, карты, которые мы нашли, укажут путь к ним. Я слабо разбираюсь в истории, но слышал, что кельты (а переводчик утверждает, что это они) славились своими завоеваниями и грабежами. Они были безумно богаты. И я задался вопросом, когда же эти варвары спрятали свои сокровища? Сколько прошло времени с того дня?
Второй текст, судя по почерку, принадлежащий другому перу, оказался еще более поврежден, чем первый. Но время пощадило самое главное и позволило нам узнать, что „обрести Дары суждено тому, кто собрать сумеет вместе ключей восьмерку и прольет их кровь на жертвенном алтаре в священный день погасшего солнца. И окрасятся воды… и падет печать, сломленная силой…“. А обрывки фразы „бесценные перстни… всех сокровищ этого мира дороже…“ которые упоминаются в тексте пару раз, подтверждают, что в результате мы обретем небывалое могущество.
Так же некто, написавший это, замечал, что открыть печать смогут только эти восемь человек — обозначенные, или их кровные потомки, „имеющие на теле отличительный знак — звезду… что копия печати, восемь лучей которой — есть восемь замков для восьми ключей“. Это невероятно, но, похоже, мы наткнулись на золотую жилу. И, мой выбор — разработать её.
Величайшая охота за сокровищами официально начинается сейчас».
Александр Стеланов-Фортис
Пунктуальность. Одно слово — два значения. Первое из них «точность», второе — «аккуратность». Люди способные быть пунктуальными пользуются уважением, плюющие на неё — получают то, что остается после других. С детства отец учил Эмму тому, что человек желающий видеть себя среди первых и уважаемых людей должен воспитывать в себе эти качества. «Если ты что-то пообещала — выполни в точности и аккуратно, — говорил он. — Если тебя ждет человек, который способен, вправе и намерен повлиять на твое будущее — будь аккуратна вдвойне, не заставляй его ждать!»
Эмма и Макс подлетели к двери в кабинет проректора по учебной части, когда часы показывали тринадцать двадцать: «Это конец, — пронеслось у неё в голове». Такого безобразного поведения Эмма себе простить не могла. Такое поведение она позволила себе впервые после того нервного срыва, произошедшего из-за гибели отца вкупе случившейся накануне ссоры. Эмма чувствовала свою вину и, не смотря на то, что крестный уверял её в обратном, это чувство съедало её изнутри. Глубоко вдохнув, Эмма расправила плечи и постучала в дверь.
Убранство кабинета проректора привело её в состояние оцепенения: он был бесподобен. Во-первых — площадь: комната была очень большая и светлая. Во-вторых — окно, вернее сказать «ОКНО»: одно большое во всю стену, пара тяжелых штор красиво собранных лентами немного ниже середины и кристально чистые стекла. В-третьих — обстановка: у входа по обе стороны стояли две высокие статуи, видимо из гипса. Одна из них — белая — изображала девушку ангела, вторая — черная как уголь — видимо демона мужчину. О том, что это демон, говорил и цвет статуи, и миниатюрные рожки на голове, и хитрая ухмылка. Гадать о половой принадлежности тоже не приходилось — так же как и первая, эта статуя была выполнена обнаженной.
Полы в кабинете покрывала ребристая крупная плитка темно серого цвета с разводами. В той же гамме была и мебель: большой кожаный диван и два кресла вокруг миниатюрного стеклянного столика. В углах стояли горшки с робеленами. Стена справа представляла собой один большой стеллаж с книгами и дверь: «Видимо, там подсобное помещение, — предположила Эмма». Свободные стены были украшены картинами в тяжелых узорных рамах и, в довершение общей картины — люстра, тоже большая и тоже серая, висела почти над столом, стоящим у окна. Эмма почувствовала, что волнение перекрывает ей кислород.
Прикоснувшись рукой к стеклу, спиной к ней стояла стройная, высокая женщина. На ней была элегантная черная юбка-карандаш длиной чуть ниже колен. На талии, поверх тонкой, нежно персиковой блузки — широкий черный пояс. Она не двигалась.
— Здравствуйте, миссис О'Рой, — Эмма старалась, чтобы её голос звучал как можно более уверенно. — Прошу извинить меня за задержку.
Женщина быстро развернулась, от чего золотистые пряди волос подпрыгнули и снова легли в идеально выполненную укладку. Эмма отметила, что они крашенные. Красивое с тонкими чертами лицо проректора напугало девушку. Вернее напугало не само лицо, а его выражение. Под маской спокойствия сквозило презрение, и Эмма вздрогнула, когда особа заговорила:
— Смею заметить, мисс Керн, что задерживаться могут преподаватели, а вы бессовестным образом опоздали, — она с невозмутимым видом посмотрела на часы, — на двадцать пять минут.
Проректор вышла из-за стола и подошла ближе к Эмме.
— Видимо вы не оценили то, как вам повезло оказаться здесь, среди элиты современного общества. Возможно, — продолжала проректор, обходя стол и усаживаясь в удобное кресло, — вам вовсе не хочется посещать занятия вместе со студентами академии.
