тоне! – воскликнул доктор,– Это вы во всем виноваты, из-за вас ко мне не ходят нормальные больные! Только гадкие старики, которым приходится выдирать челюсти, вместо того, чтобы ставить им пломбы! И все для того, чтобы выжать из них хоть немного денег, ибо им, видите ли, нужно видеть мою работу! Видеть работу!.. Представляете? Пломба невелика, они ее не видят, а значит, доктор зря берет деньги! Зато челюсть видна сразу! Да! Я выдрал ему челюсть! И что? Клиент остался доволен! И это главное…
Ватсон перевел дух и продолжил:
– Да, остался доволен! И нечего надо мной смеяться! Это не смешно…
Холмс медленно раскурил трубку, и выпустил в сторону доктора струю дыма.
– Перестаньте паясничать Ватсон! Дайте мне сто фунтов и можете рвать челюсти прямо на улицах Лондона. Или потрошить клиентов в темных подворотнях. Я вам слова не скажу. И Лестрейду не скажу. Из вас получиться новый Джек Потрошитель с вашими-то талантами. Но только дайте мне денег!
– Зачем они вам?
– О-о! Этого вы любезнейший Гиппократ, я вам сказать не могу по нескольким причинам.
– Например?
– Ну, во-первых, это мое личное дело… Во- вторых тут замешаны важные люди, причем, скажу без ложной скромности, особы, приближенные к королевской семье. В-третьих, вы не умеете хранить тайны, даже врачебные…
– Я? – сразу вскинулся доктор,– Интересно! Когда это я выдавал врачебные тайны?
– Ха! – Холмс радостно потер руки,– Я могу привести вам тысячу примеров!
– Приведите!
– Могу, но не стану,– заупрямился сыщик.
– Нет, приведите! Я настаиваю.
– Да не буду я, не приставайте, Ватсон!
– Ну хоть один?
– Ладно, так и быть,– Холмс задумался,– Помните, когда Джонатан Смол выскочил на берег из катера и чуть не ушел от нас с сокровищами Агры?
– Конечно, помню,– кивнул доктор.
– Прекрасно. Мы бросились его догонять, а он увяз в песке. Кто громче всех тогда кричал: «Не спешите, у него деревянная нога! Он калека! Он от нас не уйдет!» А?
– По-моему вы, Холмс…
– Я? – Холмс подавился дымом и закашлялся,– Это неслыханно! Кричали вы!
– Нет, вы!
– Вы! Хотя, может быть ия…– Холмс задумался,– Вы же прекрасно знаете, что у меня этот…
– Склероз! – подсказал Ватсон.
– Вот! – почему-то обрадовался Холмс,– именно склероз! И это еще один пример того, что вы не умеете хранить врачебные тайны… Зачем вы произносите это вслух? Короче, гоните мне ваши грязные сто фунтов, и дело с концом… Где, вы говорите, они лежат? В ящике комода? – сыщик принялся энергично вытряхивать содержимое ящиков на пол.
– Что вы делаете!? – завопил Ватсон, пытаясь оттащить Холмса от комода.
– Я просто беру то, что мне причитается по праву,– отбиваясь от доктора его же подтяжками, заявил великий сыщик,– Вы проспорили мне сто фунтов!
– Когда?
– Только что! Идите прочь! Выполняйте условия пари.
– Какого еще пари? – тяжело дыша в лицо Холмсу, поинтересовался Ватсон.
– Знаем какого! – нагло изгалялся сыщик,– Ух ты!.. Вы носите трусы в горошек? Какая мерзость!
– Отдайте трусы, Шерлок! – вопил доктор,– Они мои, и я не знаю ни о каком пари!
– Знаете, не стройте из себя идиота, и скорее давайте мои деньги.
– Это мои деньги!
– Ага! Может и медные буки тоже ваши?
– Буки не мои,– резонно отвечал Ватсон, пряча трусы в карман,– а деньги мои…
– Вы бесчестный человек, а еще называете себя джентльменом!
Тут вошла миссис Хадсон:
– Джентльмены, к вам посетитель!
Холмс с криком: « Чур мой!» ринулся вон из комнаты, чуть не сбив по дороге миссис Хадсон. Ватсон последовал за ним. К тому моменту, как он спустился, сыщик уже во всю прыгал и кривлялся перед посетителем в своей обычной манере.
– Вы мистер Джонс? Я угадал? С вас двести фунтов!
– Я… – безуспешно пытался вставить хотя бы слово немолодой полный господин в смокинге.
– Молчите! Я все знаю. Вы маклер! Биржевой маклер Джонс. От вас ушла жена и вы хотите ее найти… Или нет. Наоборот! Вы ушли от жены и теперь хотите от нее спрятаться. Всего за четыреста фунтов я спрячу вас где угодно! Хоть на дне Темзы. Она вас не найдет, не бойтесь!
– Меня зовут Паркер,– воспользовавшись паузой, робко вставил клиент.
– Да хоть Бэкингем! – отмахнулся Холмс,– Выкладывайте денежки и я займусь вашим делом! Кстати… Вы случайно не тот Паркер, который украл мои медные буки?
– Нет, я…
– Точно? Смотрите мне… – сыщик погрозил посетителю прокуренным пальцем,– ладно, деньги на бочку и буду вас прятать. Доктор, несите мешок!
– Для денег? – испугался Паркер.
– Для вас, идиот! – гаркнул Холмс.
– Но я не хочу прятаться, я…
Сыщик опешил:
– Так чего же вы морочите мне голову?
– Я хочу изложить суть своего прихода!
– Не надо,– отмахнулся Холмс,– я и так все знаю.
– Да? – удивился посетитель.
– Конечно,– сыщик успокаивающе положил руку ему на плечо,– полиция ничего не узнает.
Паркер почему-то обрадовался.
– Значит, я смело могу ехать в Гвинею?
– Абсолютно. Но лучше в Антарктиду,– посоветовал Холмс,– там не так жарко.
– Ноя собирался в Гвинею,– заупрямился клиент.
– Хорошо,– Холмс был на удивление покладист,– езжайте… в Гвинею. Но помните, там очень жарко. Не правда ли, Ватсон?
– Ага,– согласно кивнул доктор,– мешок можно унести?
Холмс покрутил пальцем у виска.
– Езжайте… езжайте в свою Гвинею… и все будет в порядке. С вас… минуточку,– он что-то быстро прикинул в уме,– пятьсот фунтов, за все про все.
Паркер быстро кивнул и трясущимися руками выложил на стол требуемую сумму, после чего стал пятиться к выходу.
– Но я надеюсь, вы найдете преступника?– спросил он с порога.
– Обязательно! – широко и ободряюще улыбнулся сыщик, сгребая фунты со стола,– А можнт быть, даже двух!
– Вы думаете их двое? – Паркер занервничал.
Ободряющая улыбка Холмса превратилась в загадочную:
– Ни о чем не беспокойтесь! Доктор, дайте мистеру Паркеру мешок и проводите…
Когда Ватсон вернулся, Холмса уже не было в гостиной. На столе лежала записка, которая гласила:
«Буду поздно. К моему возвращению отыщите медные буки». А внизу стоял начертанный корявой рукой великого сыщика зловещий «Знак четырех».
ХОЛМСОНИАДА
Завывание ветра за окнами дома 221-б по Бейкер-стрит наводило на доктора Ватсона неприятные воспоминания, связанные с туманными образами небезызвестных болот, и он зябко ежился в глубоком кресле у остывающего камина.
« Вот сейчас встану и разожгу камин,– подумал доктор, не трогаясь с места,– нет, я действительно встану и разожгу камин,»– вновь подумал Ватсон через минуту, но все равно остался на месте и лишь слегка подергал окоченевшими ногами. Пронизывающая сырость насквозь пробирала его немолодой уже организм до судорог в конечностях. Промучившись еще минут пять, Ватсон подумал следующее:
« Нет, я бы непременно разжег камин, если бы эта поганая сыскная крыса Холмс не привязала меня к креслу спящего!»
А дело было в том, что впавший в маразм Шерлок стал развлекаться в последнее время самыми идиотскими способами, как-то: задиранием юбок у миссис Хадсон, бросанием кофейника в места отсутствия у доктора Ватсона сверхчувствительных сыщицких точек, а также привязыванием вышеупомянутого доктора к креслу в момент его, доктора, глубочайшего опьянения.
Во время очередной попойки на Бейкер-стрит, в компании бывшего каторжника
