Автомат мой, автомат… Насчёт голосов, не знаю…
Ни «Пьер Безухов», ни другой участник литературно-исторического диспута, ничего не знали про книгу, где старик ловил рыбу. Не знали про это и офицеры, и даже замполит.
В очередной роте, куда добрался Алексей, главным событием был зэк, который ходил по трубе. На территории колонии было какое-то производство, а может просто котельная. Там стояла высоченная, толстая, кирпичная труба. На неё по боковой лестнице забрался зэк, и уже несколько часов ходил по торцу трубы, протестуя против какой-то несправедливости. Слезать, отказывался, пока не будут выполнены, его требования. Стащить его оттуда не было никакой возможности, зэк угрожал сброситься с высоты, если кто-то попытается к нему приблизиться. Вся картина была хорошо видна за пределами колонии, и даже в населённом пункте, где зеваки были рады любому развлечению, редко случавшимся в этой глуши. Если зэк разобьётся, все будут об этом судачить, приедут проверки. В общем, никому не нужные неприятности. Руководство колонии совместно с командованием роты охраны, искали выход из положения, когда Алексей, «голубь из штаба», свалился им на голову. Поразмышляв, решили, от него не прятаться. Может, это даже и неплохо, что был «незаинтересованный свидетель». Да, и куда спрячешься.
Замёрзнуть, зэк на трубе, не мог. Из неё шёл тёплый поток воздуха. Если бы было холодно, замёрзнув, зэк мог и сам слезть. А в тепле, он уже несколько часов чувствовал себя хозяином положения. Да вот, только воздух этот, был отравлен. Как объяснил начальник колонии, внизу располагалось вредное, гальваническое производство. Труба для него и строилась. Зэк на трубе дышал вредными выбросами. Рано, или поздно, где-нибудь к ужину, проголодавшись, он мог бы и слезть. Этот зэк не был похож на самоубийцу, и если бы хотел умереть, то давно бы прыгнул с трубы. Однако, было подозрение, что надышавшись отравы, человек мог стать неадекватным, мог потерять чувство времени и прочие чувства. Мог свалиться от усталости, или головокружения. Начальник колонии психовал.
– У этого мерзавца, третья ходка. Бандит, клейма негде ставить! Это он перед своими авторитет зарабатывает. Зачем, таких вообще держать? Их никаким чёртом не перевоспитаешь.
– А что с ними делать? Стрелять? – вмешался в разговор замполит роты.
– Я думаю, что если на четвертую ходку пошёл, то нужно стрелять. Ничего с него не будет. Выйдет, опять кого-нибудь ограбит или зарежет. А тут есть такие, что по седьмому разу сидят. Есть такие, что всю жизнь по тюрьмам. Тут, недавно, одного выпустили. Он походил, походил, да и назад пришёл. Некуда ему идти. Тюрьма ему – и мать родная, и дом.
– А этот то, что хочет?
– Чтобы сменили зама по режиму, и убрали локальные зоны.
– Ну… Это же не реально.
– Да, он это знает, дурака валяет! Авторитет, перед своими зарабатывает.
– А как вы его прохлопали? Там что, любой может залезть?
– Куда там. Он же ночью залез. Кто там, на ту трубу смотрит. Готовился заранее, продумал всё.
– Зэк хитёр и коварен! Помнишь, рассказывали, как один, из бензопилы вертолёт сделал, и чуть уж не улетел.
– Ладно, что делать то будем?
– Он же с ночи не жрал, а уже ужин. Голодный, наверное. Давай скажем, что ему посылка пришла, с едой. Есть у него родственники, кто бы послать мог?
– Это, если он, что-нибудь соображает ещё. Его же теперь, лечить надо.
Вскоре, через мегафон кричали: «Кому отдать посылку, если что?…» Кричали, что там еда, сгущённое молоко, и письмо большое. Походив по трубе ещё с полчаса, зэк согласился спуститься. Голод, усталость, и любопытство, победили.
Ни начальник колонии, ни зам по режиму, ни замполит, никто в роте никогда не читал книгу, про старика, который ловил рыбу. Замполит сказал, что читать ерунду ему некогда потому, что «нужно читать устав, и материалы Съезда Коммунистической партии». Книжкой заинтересовался только заместитель командира роты, тоже капитан. Он был рыболовом любителем, поэтому тема про рыбную ловлю была ему близка. Рота была последней в списке Алексея. От ближайшего к ней города, прямиком, без пересадок шёл поезд, прямо к пункту назначения, туда, где штаб дивизии и редакция газеты. Капитану тоже нужно было в штаб. Договорились ехать вместе. По дороге, Алексей обещал рассказать про книжку. Капитан оказался говорливым. Не спали почти всю ночь, болтали о разном. Поняв, что Алексей не рыбак, капитан рассказывал о службе, о том, как в первый год после училища попал в роту, в Красноярском крае.
На вокзале его встречал командир роты и какой-то офицер из колонии. Потом долго ехали автобусом, а дальше нужно было добираться по узкоколейке. Другого транспорта не было, и дорог других тоже не было. Вагоны маленькие, пассажирские. В них ехали, и зэки, и охранники, и редкие гражданские, что работали в колониях, которых было не одна, вдоль этой узкоколейки. Заглянув в вагончик, капитан, тогда ещё лейтенант, понял, зачем его встречали. Сам бы он не решился зайти внутрь. Да и указателей никаких не было. Не было, у кого спросить. Ни кассиров, ни билетных касс, никаких железнодорожников, или проводников. Доехав до места, вышли из вагона, а вокруг, вдоль железки, непролазная грязь по колено, сапоги можно оставить. Уже несколько дней шли дожди. Ну, никак не выбраться на сухое место. Пока размышляли, как быть, откуда-то пригнали колону зэков, вероятно должны были сесть на поезд. Тут офицер, что был с командиром роты, вдруг крикнул конвоиру,
– Сержант, дай пройти! Раздалась команда, «ложись!», и зэки легли прямо в грязь.
– Ну, пошли, – сказал офицер.
– По людям, что-ли? – не поверил Алексей.
– По людям, – сказал капитан.
– Автомат мой, автомат…. И ты, пошёл?
Капитан промолчал. Сказал, что ту ночь не смог заснуть.
– Как же там, зэки сами в вагонах ездят? Неужели, не разбегаются?
– А там некуда бежать, кругом тайга, болото, комары. Если, и были беглецы, то погибали.
– Откуда известно, что погибали? Может, удавалось выбраться?
– Нет, беглецов всегда искали. Всегда находили. Там был, такой старшина, страшный. Следопыт. Он один, ловил всех. У него другого дела не было. Если побегов нет, он только тренировался, и собак тренировал. Для себя, отбирал лучших. У него всегда свои собаки были. Если, где-то побег, его звали. Он всегда один шёл. Назад, живых не приводил. Всех убивал, при попытке к бегству. За свою службу, лет за тридцать, говорят, сотни людей убил. Только один раз, не убил, пожалел. Побег случился в день рождение его дочери. Он догнал троих беглецов и сказал, чтобы те, сами вернулись. Что он дарит им жизнь, в честь рождения его дочери, чтобы они за неё молились. А если не вернутся, то он всё равно их догонит, и убьёт всех. И ушёл. И беглецы вернулись, сами… Однако, самое
