Раздался стук, дверь распахнулась, на пороге возникли Пилипенко, Галькин и Чхеидзе. Они ворвались в личный кабинет Кинжалова, будто к себе домой. Вся троица старалась не улыбаться во весь рот и что-то прятала за спиной.
— На трех мудрецов вы не похожи — слишком молоды, — заметил Кинжалов.
— Найдется минутка? — спросил Галькин. — Мы тут решили кое-чем с тобой поделиться.
— Да ради бога! — Кинжалов дохромал до своего стола, уселся в кресло и подозрительно оглядел всю троицу. — Чего вы там прячете?
Чхеидзе помахал стопкой пластиковых стаканчиков.
— Почему бы нам не выпить, ребята?
Пилипенко жестом фокусника извлек бутылку шампанского и кивнул.
— Что-то в горле пересохло.
— Вы разве не знаете — в госучреждениях распивать спиртные напитки запрещено! — возмутился Кинжалов.
— Первый раз слышу, — ответил Пилипенко. — Гиви, о чем он говорит?
Чхеидзе пожал плечами.
— Ладно, хватит кривляться! — воскликнул Петр, теряя терпение. — В чем дело?
— Наш Гиви отличился, знаешь ли, — поведал Пилипенко. — Прямо-таки спас положение!
Он снял фольгу с горлышка бутылки, извлек пробку и разлил шампанское по стаканчикам.
— Все дело в том камешке, — попытался объяснить Галькин.
— В каком камешке? — недоуменно спросил Кинжалов, начиная кое-что подозревать.
— Помнишь образцы пород, что мы взяли возле термального источника на Аляске? — вмешался Пилипенко. — Незадолго до гибели дрейфующей станции?.. Мы сложили все в мешок, который Роберт должен был доставить в штаб-квартиру для анализов. Он сошел на берег в Туктояктуке, а мешок так и не взял.
— Помню, помню, — ответил Кинжалов. — Входя на мостик, я чуть ли не каждый раз спотыкался.
— Да и я тоже, — пробормотал Чхеидзе.
— Разве он не остался на мостике? — спросил Кинжалов.
— Еще как остался, — подтвердил Пилипенко. — Теперь он вместе с бедным «Нарвалом» покоится на дне пролива Виктория.
— Тогда при чем здесь шампанское?
— Видишь ли, наш дружок Гиви по приезде домой обнаружил в кармане кусочек руды, — подал голос Галькин.
— Вообще-то, я не клептоман, клянусь, — усмехнулся Чхеидзе. — Просто споткнулся о чертов мешок, поднял выпавший из него камешек и сунул в карман. Я совершенно забыл о нем, потом случайно нашел, когда переодевался на «Санта-Фе», и решил не выбрасывать.
— Очень мудрое решение, — согласился Галькин.
— На прошлой неделе отнес его в лабораторию, а сегодня утром они сообщили результаты.
Галькин достал камешек и бросил его Кинжалову. Тот внимательно осмотрел кусок породы, отметив необычную тяжесть и серебряный цвет. Сердце Петра забилось быстрее — он вспомнил образец руды, который ему вручили в «Кооперативе горнопромышленников».
— Ну, на золото не похоже, — протянул он, наблюдая за реакцией друзей.
Троица переглянулась и не смогла сдержать торжествующих улыбок. Наконец Пилипенко спросил:
— А как насчет рутения?
Кинжалов моментально выпрямился в кресле, внимательно осмотрел камешек еще раз и поднял взгляд.
— Неужели?..
Галькин кивнул.
— Руда — высший сорт!
— Откуда известно, что там есть еще?
— Мы сняли показания датчиков «Гончака». Они не были настроены на поиски рутения, зато смогли определить наличие металлов платиновой группы. Если верить информации, собранной батискафом, вокруг термального источника платины и ее производных больше, чем золота в Форт-Ноксе. Наверняка значительная часть тамошней руды — рутений!
Кинжалов не мог поверить своим ушам. Новость подействовала на него подобно дозе адреналина: он вскинул голову, в зеленых глазах заплясали искорки.
— Поздравляю, шеф! — сказал Галькин. — Теперь у вас есть собственное месторождение рутения в тысяче футах от поверхности!
Кинжалов улыбнулся и взял стаканчик с шампанским.
— Вот за это стоит выпить! — признал он и поднял бокал.
Все сделали по глотку. Чхеидзе придирчиво посмотрел на свой стаканчик и кивнул.
— Что ж, эта штука не намного хуже «Лоун стар»!
Десять месяцев спустя
В Касл-Роке выдался безоблачный весенний день — один из тех, когда вода становится лазурной, а воздух пронзительно свеж. На территории бывшего секвестрационного завода компании «Старк Грин» собрались официальные лица и репортеры, прибывшие на церемонию перерезания ленточки. На трибуну вышел розовощекий мужчина в бежевом костюме — новый министр ресурсов Канады — и обратился к сидящей перед ним публике.
— Леди и джентльмены, для меня огромное удовольствие официально объявить открытой Касл-Рокскую фотосинтетическую станцию — первую во всем мире! Как вы знаете, Министерство природных ресурсов Канады получило в свое распоряжение это предприятие, ранее бывшее секвестрационным заводом, в прошлом году, при весьма неблагоприятных обстоятельствах. И вот теперь я с удовольствием сообщаю вам, что мы смогли успешно переоборудовать его и создать самое первое предприятие по осуществлению искусственного фотосинтеза! Касл-Рокская станция способна быстро и эффективно перерабатывать диоксид углерода в воду и водород, не нанося окружающей среде ни малейшего ущерба. По построенному еще при прошлом владельце трубопроводу из Атабаски будет поступать порядка десяти процентов углекислого газа с нефтеперерабатывающих предприятий. Сегодня перед нами — прототип нового оружия в борьбе с загрязняющими атмосферу выбросами, и главное — с глобальным потеплением!
Собравшаяся толпа разразилась бурными аплодисментами. Министр ресурсов широко улыбнулся и продолжил:
— Как и любое другое событие исторического значения, переоборудование этого предприятия произошло в результате совместной работы многих людей. Надо сказать, никогда я не видел более плодотворного объединения усилий. Сотрудничество Министерства ресурсов Канады, Министерства энергетики России и Университета наглядно показывает, сколь многого можно добиться в стремлении к общему благу. Мне хотелось бы особо отметить достижения мисс Лизы Белых, которой мы обязаны идеей создания подобных станций!
Сидевшая на первом ряду Лиза помахала собравшимся рукой и зарделась от смущения.
— Сегодняшний день принес важные для судьбы всего человечества перемены, и я надеюсь, что события в Касл-Роке станут началом обновления нашей планеты. Спасибо за внимание.
Толпа наградила оратора аплодисментами, потом выступило еще несколько политиков, и наконец перед камерами торжественно разрезали красную ленточку. После окончания церемонии министр ресурсов подошел к первому ряду кресел, на котором возле Лизы сидели Кинжалов и Лариса.
