Вот и этот поцелуй проигрывался снова и снова, как закольцованный. Вопреки всем своим стараниям выкорчевать его из памяти, я только вздыхала и блаженно улыбалась. «Тьфу, да что же это за наказание такое?» Сердито стряхнув с себя эти сладкие грезы, я нехотя выбралась из ванны. Вытершись, я натянула чистые шорты и футболку и села расчесывать волосы. Распутывать узлы и колтуны пришлось долго, но это занятие меня успокоило. Оно напоминало о маме. Привалившись спиной к изголовью своей гигантской кровати, я с удовольствием неторопливо водила щеткой по чистым мокрым волосам.
Закончив с этим делом, я вышла в нашу общую гостиную и нашла там мистера Кадама, погруженного в чтение газеты.
— Мисс Келси! Ну как, отдохнули немного?
— Ох, просто не могу вам передать, насколько лучше я себя чувствую!
— Вот и замечательно. Вот здесь, под крышкой, поздний ужин. Я взял на себя смелость сделать заказ за вас.
Приподняв крышку, я обнаружила индейку, фаршированную кукурузным хлебом, клюквенный соус и зеленый горошек с картофельным пюре.
— Ух ты! Где вы все это достали?
— Я подумал, вам будет приятно для разнообразия отведать какой-нибудь домашней еды, — пожал плечами мистер Кадам, — вот и заказал вам американские блюда с поправкой на индийское исполнение, разумеется. Яблочный пирог на десерт прилагается.
Я пододвинула к себе тарелку и стакан ледяного лимонада, который мистер Кадам, изучивший мои вкусы, специально заказал для меня, поджала под себя ноги и принялась за еду.
— А вы уже поели?
— Да, час назад или около того. Обо мне не беспокойтесь, ешьте на здоровье.
Я жадно набросилась на еду и досыта объелась без всякого яблочного пирога. Смущенно повозив куском булки по подливке, я негромко кашлянула.
— Мистер Кадам? Я хочу вам кое-что сказать. Простите, что не сказала раньше, но это, кажется, важно.
Набрав в легкие побольше воздуха, я выпалила на одном дыхании:
— Рен оставался человеком все время, пока мы были в Кишкиндхе.
Мистер Кадам отложил газету.
— Это очень интересно. Но почему вы раньше не упомянули об этом?
Я дернула плечом и уклончиво ответила:
— Даже не знаю. Просто в последние дни… у нас не все было гладко.
Глаза мистера Кадама заискрились, и он весело рассмеялся.
— Теперь мне все понятно! А я-то ломал голову, почему вы так странно ведете себя с Реном! Что ж, он может быть… довольно несговорчивым, если захочет.
— Вы хотите сказать, упрямым, как осел. И настырным. И… — я отвернулась к окну, посмотрела на огни ночного города и пробурчала себе под нос: — …и еще много каким.
Мистер Кадам повернулся ко мне и взял мою руку в свои.
— Я все понимаю. Не стоит беспокоиться, мисс Келси. Я просто потрясен тем, как многого вам удалось добиться за столь короткое время. Могу себе представить, как тяжело вам было отправиться в столь рискованное путешествие в компании человека, которого вы едва знаете и которому пока не можете до конца доверять. Ничего, все уладится. Даже между лучшими друзьями могут случиться размолвки, тем более при таких чудовищных нагрузках и испытаниях, которым вы подвергались. Все пройдет, вот увидите. Поверьте мне на слово, это лишь временное недоразумение в вашей дружбе.
Наша дружба была тут совершенно ни при чем. И все-таки слова мистера Кадама меня утешили. Может быть, теперь, когда вся эта история осталась позади, мы с Реном сможем спокойно все обсудить и найти цивилизованный выход из создавшегося положения. Возможно даже, что именно мне следует проявить зрелость. В конце концов. Рен только начинает снова общаться с людьми. Мой долг постараться деликатно объяснить ему, как устроен этот мир. Если я найду нужные слова, он все поймет и сможет выстроить наши отношения так, чтобы мы остались друзьями.
Тем временем мистер Кадам продолжал:
— Это очень интересно, что Рен смог все это долгое время оставаться человеком! Возможно, это как-то связано с феноменом остановки времени…
— Вы в самом деле думаете, что в Кишкиндхе время остановилось?
— Скажем так: возможно, оно там движется иначе, чем здесь. Однако я точно знаю, что в нашем мире вы отсутствовали совсем недолго.
Я кивнула, не найдя, что возразить. После разговора с мистером Кадамом у меня словно камень с души свалился, я была несказанно счастлива, что все-таки рассказала ему всю правду, поэтому настроение у меня было самое чудесное. Встав из-за стола, я сказала, что хочу немного почитать, а потом, впервые за долгое время, выспаться на мягкой подушке. Мистер Кадам горячо закивал и напомнил мне перед сном сложить все грязные вещи в пакет для прачечной, чтобы их выстирали за ночь.
Вернувшись в свою комнату, я стала сортировать вещи. Первым делом в пакет отправилась вся моя одежда и кеды. Потом я бережно развернула одеяло, вытащила из него Золотой плод и замотала его в банное полотенце. Одеяло имело самый жалкий вид, поэтому его я тоже сунула в мешок для стирки.
Выставив пакет за дверь, я запрыгнула в постель и даже замурлыкала от удовольствия, растянувшись на мягчайших дорогих простынях. Потом уронила голову на пышные подушки, набитые гусиным пухом, и провалилась в сладкий глубокий сон.
Проснувшись на следующее утро, я с наслаждением вытянулась во весь рост, но все равно не смогла достать кончиками пальцев до края постели. Расчесав волосы, я собрала их в хвост на макушке.
Мистер Кадам уже сидел за столом, с аппетитом поглощая картофельные оладьи, тосты и румяный испанский омлет со сладким перцем. Подсев к нему, я взяла стакан апельсинового сока и принялась весело болтать о скором возвращении домой.
Наши вещи вернулись из прачечной чистыми и отутюженными, как новенькие. Выбрав одежду на сегодня, я затолкала остальную пачку сложенных вещей в рюкзак. Взяв в руки лоскутное одеяло, я не удержалась и зарылась в него лицом, вдохнув нежный аромат лимонного мыла, а потом придирчиво оглядела, нет ли где дырок. Но мое старенькое, полинявшее от стирок одеяльце все еще держалось молодцом. Я мысленно поблагодарила бабушку: «Теперь таких вещей уже никто не делает, бабуль».
Убрав сложенное одеяло на дно рюкзака, я воткнула рядышком гаду. Накануне вечером я вытащила ее, собираясь хорошенько вымыть, и страшно удивилась, не обнаружив на сверкающей золотой поверхности ни единого пятнышка, как будто булаву ни разу не брали в руки. В последнюю очередь я бережно уложила на одеяло Фаниндру и пристроила Золотой плод между ее свернутых колец. Я не стала застегивать молнию рюкзака до конца, оставив небольшую щелочку, чтобы Фаниндра могла дышать. Правда, я не знала наверняка, дышит ли она вообще, но так мне было спокойнее.
