возвращении с участка, независимо от результата, можно будет предварительно оценить эффективность принятых мер.
Сделав все, что нужно, для того, чтобы спокойно оставить своё хозяйство, Никита решил отправиться к участку. Состояние реки и крепость льда на ней в этом случае значения не имеет. В лагере переночевать и двинуться на поиски участка. Может быть, даже удастся переночевать в землянке.
Вечером осмотрел поселение, подправил, где что покосилось, загрузил в землянке простенок и углы дровами, в добавление к внутреннему дровяному складу. Приготовил на завтрак еду и запас с собой – зажарил несколько кусов мяса, разрезал их на 10 порций по 200 грамм, Зажарил 10 карасей, взял мешочек грибов и немного сухих ягод, 2 порции засушенного кофе и полплитки шоколада из оставшихся. Консервы брать не стал. Из посуды – положил термос, консервную банку для чая, кружку и ложку. Запас безопасности обычный – ружьё, охотничий нож, нож для пики, две рогатки, фонарик. Подстилка.
Ночь провёл не очень спокойно. Утром позавтракал, затушил печь, загрузил в нее доверху дрова, чтобы при возвращении не тратить на это время. Еще в темноте вышел на воздух, стал на лыжи, оглядел контуры поселения и двинулся.
У «ворот» остановился, решая каким путем идти. Вчера даже не подумал об этом. Решил «идти» – и достаточно. А каким путем, даже не подумал. Сейчас остановился как в сказке – налево пойдешь…, направо пойдешь… Так куда идти? По известной дороге параллельно реке до пересечения с магистралью, там повернуть и спокойно шагать до кедра? Или рвануть наперерез, срезав угол и выиграв 500-600метров? Снег давно засыпал старые следы, превратив все в целину. Лучше срезать, так как продолжение магистрали будет начинаться в пределах 5 километровой площади, и если он проскочит, то пройдет недалеко – обязательно наткнется на какую-нибудь вешку, угловой столб, знакомое место и быстро выйдет на магистраль.
Все прошло нормально – магистраль узнал сразу – не напрасно ведь походил по ней столько раз. Далее на всем пути ничего особого не произошло. Двигаясь где по целине – еще оставались в памяти некоторые особенности рельефа – где, отыскивая спрятавшуюся затеску, Никита еще засветло увидел кедр, подвернул немного и вышел на огороженную площадь стоянки.
К сожалению, надежда на землянку не оправдалась – борта котлована осыпались, стропила кое-где соскользнули с них и съехали одним концом на дно. И все это было присыпано снегом. Дрова в печке лежали, но сырые. Сама печь уже для работы не годилась – стенки рассыпались, кое-где вывалились кирпичи из трубы, да и вся она стала короче, а под снегом вообще казалась каким то бесформенным чудовищем.
Надо было потратить не меньше дня, чтобы хоть как-то починить это жилье. Для кровати сойдет и подстилка, но крышу, хотя бы только над собой надо чем-то покрывать. Да и печь после восстановления должна хоть день интенсивно подымить, чтобы потом работать нормально, а этого дня и не было.
Из своего богатого опыта Никита с первого взгляда оценил все это и сразу направился к шалашу. Здесь все было лучше. Конечно, за лето нашлись существа, которые немного разрушили это убежище, но не настолько, чтобы оно не годилось для использования по назначению. Потратив около часа, уже в темноте, Никита закончил приведение шалаша в надлежащий вид. Расстелив подстилку, приготовился спать одетым. Спальный мешок он с собой не взял – громоздкий груз, а пользоваться им предполагалось не больше 3-х ночей, максимум – 4. Вообще и спальный мешок, и подстилку, поселившись в землянке, Никита использовал только в качестве матраса, а летом и в новой землянке и вовсе берег. За 2-3 года они истреплются, а на кроватях в «стационаре» можно и без них создать очень хорошие условия, включая кратковременное использование марлевого полога.
Развел костер, вскипятил воду в банке, заварил ягодами чай. Уселся у костра на какую-то сохранившуюся корягу, достал жареную рыбину, подогрел немного на жаре костра, не позволяя дыму особенно дотрагиваться до нее. С удовольствием съел. И не просто с удовольствием, а даже с жадностью, сдерживаясь, чтобы не проглотить всю сразу, вместе с костями. Сказался тяжелый переход, моральный стресс при осмотре землянки и напряженная работа по восстановлению шалаша. Чувствуя неутоленный до конца голод, пожевал несколько жареных грибов и запил все это «витаминным» чаем.
Предстояла неизвестная ночь. Надев на ноги специально сшитые меховые чулки, меховую безрукавку из добытого меха, укрылся дубленкой и, разогретый теплом костра, быстро заснул. Он уже забыл ночевки на морозе – на открытом воздухе или даже в шалаше – и очень скоро почувствовал неудобство такой «ретро-операции», когда пробравшийся под одежду слабенький морозец съел остатки кострового тепла и принялся высасывать его из тела. Маловато оказалось одежды.
Брюки, шерстяное трико, зимнее нижнее белье шерстяная сорочка, меховая самодельная шапка, не грели, как Никита надеялся, и он очень скоро проснулся. Полежал немного, начиная замерзать, замерз еще больше, уже наяву ощущая атаку внешней температуры. Не выдержал. Встал, чтобы погреться. Посмотрел на брелок, подвешенный на кол у входа – температура для ночи нормальная – 50. Для зимы даже жара. Походил немного вокруг, подобрал несколько сухих веток, недалеко нашел ещё кое что для костра, раздул огонь, погрелся, запустил под одежду – ближе к телу – порцию нового тепла и снова улегся на остывшую уже подстилку. Кое-как доспал требуемую порцию.
Встав затемно, в 6 часов, снова раздул костёр. До светлого времени оставалось еще около 2-х часов. Спать на морозе больше не хотелось, искать в темноте забытую дорогу опасно, и Никита занялся дровами – насобирал поблизости гору появившегося за лето сушняка, сложил аккуратно вблизи шалаша. Перенес туда же поленья из печки – на воздухе они подсохнут. Оживил костер. Прогрел на медленном огне повышенную порцию мяса. В 7-30 позавтракал, учитывая, что в час дня можно будет обедать. Как только показалось, что начало светлеть, направился к кедру – от него начиналась южная 5-тикилометровая магистраль к первой стоянке. ( Позже он назвал ее стоянкой, у кедра был лагерь и только у реки – поселение)
Подойдя к кедру, определил направление на последнюю затеску и осторожно двинулся к ней. Эту магистраль он столбил особенно тщательно, и не прошло полутора часов, как Никита вышел к стоянке. Узнал он её лишь по нескольким сохранившимся жердям бокового ограждения. Место, где когда-то стояла его первая «кровать» со снежным «балдахином», узнал по неглубокой впадине на снежной полянке. Оно врубилось в память в связи смертельной опасностью, Ничего особенного не почувствовал – ослабели переживания и страхи, связанные с первой норкой, забылась радость, когда первый раз улегся
