— В добрый час! — воскликнул бретонец громовым голосом.
— Да здравствует Франция! — ответил Фрике.
Плот медленно отошел, уносимый волной. Боцман, ловко орудуя веслом, делал все, чтобы не сесть на стремительно приближавшуюся мель. По его указанию Фрике, не выпуская из рук шкот[52], дабы иметь возможность воспользоваться первым бризом, отдал парус. Плот, подгоняемый течением и легким ветром, обогнул риф и вошел в узкий фарватер, как бы образующий вход в бухту. Перед глазами наших друзей возникла восхитительная картина. Темные и тяжелые волны океана затихали прямо у входа в гавань, где вода была совершенно спокойной и настолько прозрачной, что сквозь нее было видно белое, гладкое, словно атласное, дно. Лишь у подводных рифов, расположенных полукругом внутри бухты, пенились легкие волны. Снаружи бухту ограждали от разбушевавшейся стихии невысокие коралловые скалы, которым были не страшны удары бушующего океана.
До берега оставалось метров пятьсот, не более. Быстро преодолев это расстояние, друзья высадились наконец на маленьком острове, затерянном в огромном водном пространстве.
— Ну что ж, — беззаботно бросил Фрике, — я уже в четвертый раз оказываюсь в роли робинзона, а как ты, Пьер?
— О, я давно не веду счет пережитым мною кораблекрушениям.
— Прекрасно, значит, у тебя большой опыт, и ты знаешь, как поступать в таких случаях. Давай в первую очередь обследуем, если ты, конечно, не против, часть наших владений и приготовим себе обед. Я бы охотно подкрепился.
— Думаю, ты прав. Тем более что вот уже три дня, как мы не получали довольствия.
— В книгах все робинзоны разжигают огонь с помощью кусков дерева, трут изо всех сил один о другой. Надо сказать, не очень удобный способ. Я только раз видел, как таким образом удалось разжечь костер, это было в Африке, на экваторе, а исполнителем был маленький чернокожий принц. Сегодня я могу предложить кое-что получше. Кремни, огниво и несколько метров фитиля. Эти стебли древовидного папоротника загорятся не хуже спичек… Вот… Все в порядке… А теперь подумаем о жарком.
Сухой треск кустарника прервал речь Фрике, парижанин тут же схватил топор и приготовился к обороне. Треск повторился, казалось, кто-то в лесу перемалывает битый фарфор. Молодой человек сделал несколько осторожных шагов в сторону леса и остановился. У гигантских кокосовых пальм он увидел огромного краба, расправляющегося весьма оригинальным способом с волокнистой оболочкой, опутывающей орех. Не отрывая глаз от этого любопытного зрелища, Фрике бросился к крабу и, не обращая внимания на обе клешни, ловко оглушил его сильным ударом топора.
— Попался, мой милый! — воскликнул охотник радостно.
Затем, схватив длинную лиану, парижанин в мгновение ока связал добычу и вернулся к Пьеру Легалю.
— А вот, Пьер, и необходимое нам жаркое…
— Бог ты мой! Сегодня нам, кажется, повезло. Атлантический краб, и какой огромный! Его бы с луком да под белым соусом, пальчики оближешь!
— Восхитительно! Но у нас нет ни масла, ни лука, и мы съедим его просто испеченным.
— Это тоже очень вкусно.
— Господин Пьер Легаль, с каким чувством вы говорите сегодня о еде, я не знал, что вы такой гурман.
— Сынок, — наставительным тоном ответил старый боцман, — после стольких кораблекрушений начинаешь ценить простые радости жизни. Видишь ли, моряк на берегу должен гулять на славу. Сегодня мы наконец вырвались на свободу, это надо отпраздновать.
— Полностью с тобой согласен, дружище. Вот увидишь, когда наш краб будет отварен и съеден, я угощу тебя изысканными блюдами. Мы приготовим себе великолепное пальмовое вино, и ты позабудешь о всех других напитках. Мне ведь не впервой оказываться в таком положении. Сколько воды утекло с тех пор, когда я впервые познакомился с жизнью робинзонов…
— Пока ты будешь готовить рагу из краба, думаю, неплохо было бы сходить за галетами и водкой, у нас есть небольшой запас на плоту. Надеюсь, ты не против?
— Конечно нет. Однако подожди минуту. Хоть мы в каких-то ста пятидесяти метрах от берега, надо прихватить с собой ружье. Нам не известно, обитаемый это остров или нет. А люди, живущие в этих широтах, как я уже говорил, слишком любят человеческое мясо… Если бы у нас от голода не подвело животы, следовало бы сперва обследовать этот остров, но ты же знаешь пословицу соловья…
— …баснями не кормят. А сам болтаешь без умолку. Все! Беру ружье и…
— Смотри-ка, что я говорил.
— Вот это да, негритос.
Высокий, абсолютной голый туземец, вооруженный копьем, бежал к ним, привлеченный, видимо, запахом поджаривающегося в своем панцире краба.
Увидев двух европейцев, он, испуганно выпучив глаза, остановился как вкопанный, затем огляделся по сторонам и растянул в улыбке рот, обнажив словно сделанные из черного дерева зубы.
— Тысяча чертей, до чего же он безобразен, — не выдержал Пьер.
— Извольте войти, — произнес Фрике самым любезным тоном. — Однако вы могли бы оставить свою алебарду[53] в прихожей.
Негр с черными зубами. — Ну и аппетит! — Вот вам и благодарность. — Платок Пьера Легаля мог послужить поводом для объявления войны. — Подводный разлом отделяет Азиатский континент от островов Океании. — Трудный, но зато верный способ изучить географию. — Град камней и холодное оружие. — Беспорядочное отступление первого экспедиционного корпуса. — Триста человек погибли от рук туземцев.
Негр испустил гортанный крик и стал медленно, осторожно приближаться, будто испуганный дикий зверь, который не в силах побороть жадного любопытства. Его большие, полные тревоги глаза с коричневатыми белками с интересом и страхом перебегали от одного европейца к другому. Приободренный тем, что ни Пьер, ни Фрике не сделали ни одного движения и как бы застыли на месте, он вытянул вперед свой сухой черный палец и дотронулся им до лица молодого человека, белая кожа которого так изумила его. Видимо, решив, что наши друзья выкрасились в белый цвет, дабы повеселить окружающих, славный островитянин отступил на два шага, отбросил свое копье, схватился обеими руками за живот и громко расхохотался. Затем, охваченный приступом неудержимого веселья, он упал на траву и стал кататься по земле, потом вскочил, подпрыгнул несколько раз, снова упал, и все его тело стали сотрясать странные конвульсии.
— Он ведет себя несколько фамильярно, — заметил Фрике, — но нрав у него веселый.
— Что делать, — отозвался Пьер, сохраняя обычную невозмутимость, — ему, вероятно, еще никогда не доводилось видеть белых, и он думает, что мы свалились с луны. Взгляни-ка, дружок, какие у него черные зубы!
