— А тебе не холодно? Я же мокрая, — заметила я.
— У меня пламенное сердце, — усмехнулся Лоет и вдруг напрягся. — Тихо.
Мы остановились, и я тоже прислушалась. Мы стояли перед непроглядной чернотой каменного коридора, вряд ли созданного руками человека. Где-то там, во тьме, слышался шорох крадущихся шагов. Лоет усмехнулся и первым шагнул в черноту.
— А вот и наш лекарь, — негромко сказал Вэй.
Теперь я шла, ухватившись за пояс его штанов, в душе проклиная такой способ передвижения, потому что уже предвидела новый всплеск его дурацких намеков и шуточек. «Ада, ты чуть не стащила с меня штаны. Захотела увидеть то, что трогала?», — так и стоял в ушах язвительный голос капитана. Убью, решила я. При первой же гадости убью.
Неожиданно пират замер, и я, перебиравшая в уме все возможные в будущем последствия сегодняшних приключений, налетела на него. Клюнула носом и обхватила руками за талию, чтобы не упасть. Теплые ладони Вэя накрыли мои, и я вновь ощутила, как его тело напряглось.
— Назад, — коротко сказал он.
— Что? — не поняла я, занятая новым фейерверком эмоций, вызванным этим невольным объятьем.
— Назад, — шепотом рявкнул Лоет.
Я развернулась и поспешила в обратную сторону. Вход в пещеру был заметен, потому что там не было такой густой черноты, как в тоннеле. Наконец, Вэй подхватил меня на руки, и наша скорость увеличилась. Теперь я ясно слышала, что идут в нашу сторону, и это несколько человек. Сразу стало не по себе. Почему-то вспомнились угрозы скормить меня кровожадному чудовищу. Правда, капитан пытался унести меня от них.
— Ч-щерт, — зашипел Лоет и припал на одну ногу.
Наступил босой ногой на камень. Прихрамывая, он почти выбежал из тоннеля.
— Сейчас поплывем, — сказал он, — и постарайся набрать полные легкие воздуха. Вперед…
— Стоять!
Мы обернулись. В проходе стояли трое мужчин. Один из них чиркнул огнивом, и мы с Вэем одинаково скривились от яркого света факела. Правда, мужчины так же поморщились. Этим и решил воспользоваться Лоет. Он дернул меня за собой, и тут же перед нашими носами просвистело две стрелы. Капитан выдал витиеватую тираду, а тот, кто велел нам стоять, укоризненно покачал головой:
— С вами дама, господин моряк.
Я подняла удивленный взгляд на моего пирата, и он скосил глаза на мое тело. Я тоже посмотрела вниз и залилась густой краской. Пока меня спасали, мне расстегнули жилет, и теперь мокрая рубашка недвусмысленно облепила показатель моей женственности. Жилет сбился от бега, и нашим преследователям все это было видно.
— Мы пристрелим вас раньше, чем вы сможете сбежать, — вновь заговорил неизвестный мужчина. — Следуйте за нами. Наш учитель и наставник решит, что с вами делать.
Дальше он отдал распоряжение своим спутникам на другом языке, и они направились к нам, опустив арбалеты. Зато поднял свой тот, что говорил с нами. Вэй выдал вторую заковыристую фразу, в которой упомянул Бонга, поднял меня на руки и, сказав:
— К девушке не притронетесь, — направился в сторону каменного коридора.
Тоннель оказался нешироким и длинным. Впереди нас шел тот, кто говорил на нашем языке, держа перед собой факел. Его колеблющийся свет освещал неровные каменные стены и лицо Вэя. Он был сейчас сосредоточен, о чем-то напряженно думая. Заметив мой взгляд, капитан слегка улыбнулся. Я вдруг смутилась и опустила взгляд. Мое внимание привлекло то, что я не заметила ни в бане, ошарашенная видом обнаженного торса мужчины, ни тем более в пещере.
На левой стороне груди Лоета была вытатуирована птица — сова. Птица была словно распластана по груди пирата, но голова ее была повернута назад, и я встретилась с взглядом больших круглых глаз. Изображение птицы немного скрывали волосы на груди, потому я и не заметила ее сразу среди шрамов и мускулов, так завороживших меня в тригарской бане.
— Любуешься? — не без иронии спросил Вэй.
— У тебя на сердце сова, — отметила я.
— Угу, — глухо произнес капитан, имитируя крик этой птицы. — Мне ее наколол тот же колдун, который дал прозвище. Сказал: «Сова — свободная и мудрая птица. Она даст тебе крылья, чтобы лететь и разум, когда откажет твой собственный». Только что-то моя птичка перестала справляться со своими обязанностями с тех пор, как ты поднялась на борт «Счастливчика». — Он как-то невесело усмехнулся и посмотрел вперед. — Однако Бонга я все-таки убью.
Из тоннеля мы попали в обширную и ярко-освещенную пещеру. Она не была никак украшена, на стенах не было никаких изображений. Единственное, что имелось здесь, это грубое деревянное кресло, накрытое шкурой, а поверх нее сидел седобородый мужчина в длинной серой сутане. Мужчина был в преклонных годах, череп его был абсолютно голым, и кроме бороды, иной растительности на голове не имелось. Глаза старца были прикрыты, руки сложены на животе и, казалось, что он дремал. Но стоило нам выйти к нему, как блеклые серые глаза открылись, и на нас посмотрел взгляд, в котором было больше хитрости, чем мудрости. Он что-то спросил наших сопровождающих, и те, с почтением склонив головы, ответили ему.
— Они принесли с собой семя греха, учитель, — перешел на знакомый нам язык тот, что говорил с нами до этого. — Что нам с ним делать?
Я удивленно взглянула на капитана, пытаясь понять, что имел в виду мужчина. Вэй нахмурился еще больше.
— Это мое семя, и я успею свернуть шею любому, до кого дотянусь, если кто-нибудь посмеет прикоснуться к этой женщине, — сказал он тем самым тоном, которому не смели возражать члены его команды.
— Это я семя? — догадалась я.
— Ты — ангел, но они об этом еще не знают, — усмехнулся Лоет.
— Кто тебе это создание, сын мой? — оказалось, что и старик знает наш язык.
— Хвала Всевышнему, своего папашу я знаю, — ответил Вэй. — Я настоятельно прошу обращаться ко мне — господин Лоет, можно — капитан Лоет. Эта девушка моя жена, — его руки сильней стиснули меня, призывая к молчанию. — Нас венчал Всевышний, потому к греху эта чистая душа не имеет никакого отношения.
Старик встал с кресла и подошел к капитану, все еще державшему меня на руках.
— Браки — зло дьявола, — сказал старец. — Они нужны женщинам, чтобы ввергать мужчин в соблазн множества грехов. Мы не признаем браки. Всевышний жены не имел, и мы, его последователи, отказались от ложных догм, навязанных официальной церковью.
— Час от часу не легче, — не сдержал свою язвительность пират. — А как же мужчина должен размножаться, если ему запрещено общение с женщиной?
Старик вернулся на свое кресло и кивнул тому, что говорил с нами. Тот склонил голову и повернулся к нам.
