пески — штука очень своеобразная. Иногда после сильного шторма совершенно неожиданно возвращают то, что поглотили, причем поглотили очень давно. На Мадейре, кажется (или на одном из соседствующих небольших островов), есть целый музей таких находок, возвращенных зыбучими песками и собранных в относительно недавние времена. Некоторые экспонаты там датируются ранним средневековьем.
Однако мы сильно забежали вперед. Поиски у побережья Кейп-Йорка происходили, когда отряд Гленарвана уже приближался к берегам Новой Зеландии на зафрахтованном чужом бриге.
Глава 27
Дробь 12/10
или
Еще раз о полифагии
Матрос Мюльреди, кое-как доползший до лагеря и найденный рядом с ним в бессознательном состоянии, пришел в себя и сообщил важнейшую информацию. Оказывается, каторжники устроили над телом раненого матроса нечто вроде совещания, а он все слушал и запоминал.
Догадки майора и Джона Манглса о планах Айртона угодили в цель. Тот действительно собрался захватить «Дункан» и плавать на нем по морям, пиратствуя, — так, по крайней мере, он говорил своей шайке, и наивные каторжники верили, не подозревая, что у бывшего боцмана совсем другие планы.
Так что сейчас Айртон приближается к Мельбурну, чтобы воспользоваться письмом Гленарвана и увести яхту к восточному побережью. Туда же посуху двинулись каторжники, и там, в бухте Туфолда, произойдет захват судна.
Гленарван порывался немедленно шагать пешком к бухте, но возможности к тому не было: бурную, вздувшуюся от дождей реку не переплыть и не перейти вброд, каторжники же переправились по мосту и сожгли его за собой.
Пришлось выжидать, пока спадет вода. Она спадала медленно, и через несколько дней стало ясно: не успеть, никак не опередить Бена Джойса и его бандитов, «Дункан» обречен стать пиратским судном. Гленарван искренне страдал оттого, что в этот момент, может быть, режут глотки его беззащитному экипажу. Олбинет делал вид, что страдает оттого, что в этот момент, может быть, коллективно насилуют его беззащитную «жену».
Паганель и майор не испытывали ни малейшей тревоги за жизни команды и половую неприкосновенность «миссис Олбинет», знали, что с теми ничего не случится, — но изображали глубокое сочувствие к страдальцам и их страданиям.
Наконец уровень воды спал, бурное течение несколько умерилось, и отряд Гленарвана начал форсировать Сноуи на самодельном плоту. Переправа завершилась относительным успехом — плот развалился от удара о противоположный берег, путешественники и путешественницы промокли до нитки, но сумели выбраться на сушу. Однако при крушении плота экспедиция утратила почти весь провиант и все оружие, кроме карабина майора (и припрятанного револьвера леди Элен, но о нем никто не знал).
Как они сумели утопить револьверы, которые вообще-то хранятся в застегнутых кобурах, — загадка природы. Как-то сумели. Возможно, держали в руках, опасаясь, что на берегу подстерегает засада каторжников. Но это не точно. Жюль Верн, как мы уже убеждались, имел обыкновение забывать о револьверах своих героев.
И начался марш мокрых и голодных на восток.
До ближайшего поселения было 35 миль. За первый день прошли пять. В тот же день доели оставшуюся провизию. Колючий кустарник с ласковым названием «дикобраз» располосовал всю одежду, превратил ее в лохмотья. Как шли женщины в своих платьях и туфлях, лучше даже не представлять. В довершение всех бед, раненый Мюльреди не мог идти. Его, сменяясь, мужчины тащили на носилках. Жрать было нечего. Дичь не встречалась, карабин майора безмолвствовал. Револьвер леди Элен тоже, но о нем никто не знал.
Во второй день топали с пустыми желудками. И тут случилось чудо:
«К счастью, Роберт нашел гнездо дроф и в нем двенадцать крупных яиц. Олбинет испек их в горячей золе. Эти печеные яйца и несколько сорванных на дне оврага пучков портулака составили весь завтрак 22 января».
Интересно, как они делили 12 яиц на десятерых. По одному лишнему яйцу получили дамы? Или раненый Мюльреди и растущий организм Роберт? Или поделили поровну, и два последних яйца порезали на пять долек каждое?
Разделить 12 на 10 — как выяснилось, было лишь легкой разминкой. Вечером жизнь подкинула задачку на деление уже для следующего класса. Майор Мак-Наббс подстрелил на ужин крупную крысу. Как делили ее, кому достался хвостик, кому лапка, гадать не будем. Смели под ноль, другой еды не было.
А дальше мсье Жюль Верн занялся знакомым делом. Стал прокачивать персонажей на чит-кодах по параметру «выносливость». День третий:
«Двадцать третьего января путешественники, утомленные, но все же полные энергии, снова отправились в путь».
Ну вот с хера ли они энергии-то полны?! С крысиной лапки и яйца за день напряженной ходьбы?!
Это всё та же жюльверновская полифагия, братцы. Другой ее аспект. Всё от настроения зависит. Иногда мсье дает своим героям обжираться до упаду, иногда злобно морит голодом. Помните его диету? Одно яйцо и чашечка бульона. Заменить бульон на крысиный хвостик, как раз получится дневной рацион отряда Гленарвана.
Ладно, опустим все душераздирающие и антинаучные подробности, сразу перейдем к результату: за пять дней они одолели 35 миль. Добрались (доковыляли, доползли) до городка Делегит (Делегейт в других переводах), где первым делом от души покушали. А вторым делом сели в почтовый дилижанс и покатили на восток, к бухте Туфолда.
Помыться?
Сменить свои лохмотья — сырые, грязные, пропитанные потом и прожженные у костров — на что-то более цивильное?
Нет, некогда. Скорее к бухте Туфолда! А вдруг «Дункан» не завершил ремонт в Мельбурне к прибытию Айртона и яхту еще можно спасти?
Воняло от них, как от конченых бомжей. Но нет худа без добра — в почтовом дилижансе оказались единственными пассажирами, никто не рискнул ехать в обществе столь ароматной компании.
* * *
«Дункан» не стоял на якоре в бухте Туфолда. И не крейсировал в открытом море. Даже подзорная труба Паганеля не позволяла увидеть яхту.
