— Скучаешь? — спросил я и протянул девушке пиво. Но она отказалась.
— Здесь так чудесно…
Я хотел ее обнять, однако, она отстранилась.
— Не сейчас… Давай немножко позже…
Я не настаивал. Некоторое время мы сидели рядом и молчали.
Ночь действительно была сказочной. Тихое журчание ручья нарушалось лишь трещоткой ночных насекомых, иногда подавала голос птица, но все эти звуки были настолько естественными, что совершенно не нарушали гармонии ночной тишины.
— Ты не хочешь пройтись?
Голос Марины был тихим, таинственным и многообещающим.
Я протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но она ловко увернулась и легко встала на ноги без моей помощи.
Ей так шло это белое платье…
В нем девушка была словно царица и совсем не была похожа на обыкновенную проститутку.
Мне захотелось обнять ее, прижаться к ее телу. Просто так, без всякого намека на пошлость. Но девушка не замечала моих желаний. Она медленно, совсем неслышно ступала по мягкому травяному покрову, мне даже казалось — плыла по воздуху, а я, словно последний идиот, вместо того, чтобы повалить ее на душистый ковер, покорно и безропотно плелся сзади.
Мы вышли из оврага, придерживаясь лунной дорожки, преодолели изрытую оврагами и колдобинами пустошь и приблизились к густым зарослям сирени. Несмотря на разгар лета, увядшие гроздья цветов источали столь сильный аромат, что у меня перехватило дыхание, и закружилась голова.
Здесь Марина также не остановилась. Извилистой, едва заметной тропинкой она уверенно вела меня вглубь чащи.
Свет луны уже не мог пробиться сквозь тесное сплетение веток, и мы двигались в полной темноте. Но для девушки отсутствие видимости не было помехой и я полностью положился на ее инстинкт.
Светлое платье Марины даже в темноте было хорошо видным, оно словно излучало из себя свет, и я, словно околдованный, молча шел вслед за манящим маяком.
Наконец дебри закончились, и мы оказались на обширной холмистой поляне. Удушающий аромат сирени вперемешку с запахами трав словно сконцентрировался на этом пятачке. Было трудно дышать, и я чувствовал, что от обилия запахов вот-вот потеряю сознание.
— Красиво, не правда ли? — словно из очень далекого расстояния достиг к моему сознанию голос Марины.
— Да, очень… — покорно согласился я, чувствуя, как подкашиваются ноги.
— Мне тоже здесь очень нравится. Я всегда мечтала, чтобы меня похоронили в таком тихом уголке…
— Что ты такое несешь?
Мое возмущение было вполне искренним, но марина меня как бы не слышала.
— Только, одно дело — мечтать… Очень часто мечты остаются всего лишь мечтами…
В ее голосе звучала некая обреченность. Тем более непонятная по сравнению с чарующей природой вокруг, тихой лунной ночью и, вроде бы, отсутствием каких-либо неприятностей. В любом случае, к девушке они никоим образом не имели отношения. Правда, у Марины вполне могли иметься собственные проблемы, но, если даже и так, причем здесь я? И к чему столь странные перепады в настроении?
И вдруг она, словно бы очнулась. Обернулась ко мне.
Какая она красивая!
Я даже задрожал от явившегося моим глазам видения.
Девушка вся как будто светилась, была такая воздушная, невесомая. Казалось, луна просвечивает ее насквозь…
— Ты ведь хочешь меня, любимый?
Что за вопрос? Я хотел ее, как никогда никого другого. Я был пьян от аромата цветов и ее красоты.
— Так возьми меня! Возьми меня здесь! Что же ты медлишь? Подойди ближе… Обними меня… Поцелуй… Я вижу, ты этого желаешь…
Больше я не мог сдерживаться.
Приблизился к девушке вплотную, протянул к ней обе руки и… наткнулся на пустоту.
Нет, девушка была здесь. Она никуда не делась. Может, немножко отошла, а обманчивый свет луны сыграл со мной злобную шутку?
Я снова бросился к Марине, и мне показалось, что мои руки пронзили ее тело насквозь.
Нет, не показалось.
Так оно и было.
Я не мог понять, что произошло. Испуганными глазами смотрел на Марину, а она таяла, испарялась, и вскоре от нее осталась лишь легкая дымка.
— Марина! Ты где?
В ответ раздался злобный хохот за спиной.
Я обернулся.
Старая ведьма в черном одеянии вся содрогалась от одной ей понятного веселья.
— Как, понравилась я тебе? Может, ты еще не передумал меня поцеловать? Что же ты молчишь? Или я тебе разонравилась?
Старуха приближалась ко мне, а я медленно отступал назад. Остановился лишь когда наткнулся спиной на деревянный обрубок, вероятно, сломанное дерево.
Чем ближе подходила старуха, тем явственней ощущался смрад разложения, исходящий от нее, холодный, сырой запах могилы.
Но я почему-то уже не чувствовал того жуткого страха, который парализовал меня накануне. Наверное, я просто устал бояться. Достиг стадии полнейшего равнодушия. Мне было глубоко наплевать, живая старуха или мертвая? Я знал только одно: она мне угрожает, и был готов сражаться.
Моя рука нащупала деревяшку, на которую я опирался, и я почувствовал, что она поддается моим усилиям. Теперь оставалось только выждать удобный момент, чтобы обрушить ее на надоевшую старуху.
— Нет, теперь ты не будешь меня целовать, — между тем. Продолжала ведьма. — И не потому, что не хочешь. В моих силах заставить тебя это сделать. Теперь я сама не хочу с тобой целоваться. Ведь ты не умеешь обращаться с дамой. Должен бы знать, что негоже в нее бросаться всякими вещами, пусть это даже ее голова…
Да она просто какая-то озабоченная маньячка!
— Что тебе от меня нужно?
Странно, но мой голос почти не дрожал, и старуха тоже, видно, это почувствовала, потому что остановилась именно в тот момент, когда я уже готов был поднять свое оружие и нанести удар.
— Героя из себя корчишь? А кто увидит твое геройство? Кому оно нужно? Все равно тебе не избежать расплаты. И она уже близко…
— Расплата за что? — спросил я.
— Он еще спрашивает… Да разве мало того, что ты хотел украсть мою голову?
— Это детали. Что тебе от меня нужно?
— Ничего. Просто я выпью твою кровь, и это даст мне силы, чтобы дождаться Его…
Он ведь умер! — я понял, что речь идет о графе. — Вы и так должны быть вместе.
— Нет, ты — врешь! Он не мертвый! Он спит! И я не мертвая! Я жду его! И ни ты, ни твой друг не сможете помешать мне его освободить!
— Освободить от кого? — не понял я.
Она вдруг умолкла и попятилась назад.
— И тебе, старый, не спится? — обратилась она к кому-то за моей спиной.
— Да разве уснешь, когда вы такой шум учинили?
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, с кем она разговаривает. Я сразу узнал голос своего старого знакомого Поликарпа Степановича.
