— Типун тебе на язык.
— Сам дурак.
Каппа отошел к стене и присел, прислонившись спиной к холодному камню.
* * *
— Главное, успеть прочитать заклинание.
Мальчики вышли в сливной коридор. Таллео расположил липучку по периметру входа, затем, поглядывая на рдеющий жезл, развернул золотую сетку. Затем стал аккуратно прилаживать сетку — так, чтобы она целиком перекрыла вход.
— У меня, Каппа, заклинания короче раз в пять, чем учат. Ну, и работают, понятно, лучше раз в пять. Но одним словом тут не отделаешься. А тут еще штука сложная. Я такого еще не делал.
— А что ты затеял?
— Одну хитрую вещь.
Прикрепив сетку, Таллео развернул свиток и, не переставая поглядывать на жезл, начал читать. Как раз когда он дочитывал последние строки, стержень погас. Таллео произнес последнее слово и схватил стержень.
— Эй! Ты что! Это что такое!
— А что такое? — переспросил Каппа заинтригованно. — Потухло.
— Эй, а ну! — Таллео осторожно постучал жезлом по камню. Чистый звон рассыпался эхом. — Это что за ерунда такая?
— Ты ничего не испортил?
— Почему я должен что-то испортить? — хмыкнул Таллео раздраженно. — И что я мог тут испортить?
— Ну, не знаю. Тебе виднее.
— Ничего не понимаю! — прошипел Таллео, в злобном недоумении разглядывая потухший стержень. — Они исчезли. Ну-ка... — он вскочил и подхватил мешок. — За мной.
Мальчики двинулись вдоль пунктира расплывчатых пятен. Через шестьдесят локтей они дошли до следующего перекрестка. Поперечный тоннель здесь заканчивался: справа была глухая стена. Таллео остановился и повертел перед глазами жезлом.
— Пусто. Чтоб им пусто было. Зачем я писал заклинание?
— Слушай, Талле, может быть, они догадались? Что ты затеял одну хитрую вещь? И затаились!
— И что?
— И ждут, когда мы отойдем подальше от твоей сетки.
— Каппа, повторяю: это мусор! По-твоему, у мусора существуют мозги?
— И вообще, ты уверен, что заклинание у тебя получилось как надо?
— Это единственное, в чем я уверен, — сказал Таллео злобно.
— Ну так что? Давай попробуем отойти?
— Ну давай.
Мальчики свернули налево. Буквально через двадцать локтей стержень вспыхнул. Багровые зайчики снова запрыгали по каменным плитам. Таллео замер, вглядевшись в глубину коридора.
— Это какой-то ужас! — зашептал он. — Мусор с мозгами! А ну-ка, назад!
Они развернулись и заторопились назад, к перекрестку. Жезл погас.
— Так, — Таллео перевел дух. — Что за кошки-мышки такие?! Ты что-нибудь понимаешь?!
— Конечно. Что тут не понимать? Они ждут, пока мы отойдем от твоей ловушки, и тогда нас прихлопнут.
— Ты вообще представляешь, что все это значит?
— Конечно. Нужна приманка.
— Ты, Каппа, дурак. Ты представляешь, что это значит, вообще? Мусор с мозгами! Конец мирозданию! Ну что ж, давай пробовать. Самое главное, сволочь нужно загнать в наш коридор, — Таллео махнул рукой вдоль тоннеля. — Сволочь должна пронестись мимо сетки. Поэтому давай разделимся.
— Ну а если ты собираешься их загнать, значит, они все-таки поворачивают?
— Разумеется, — кивнул Таллео. — По идее, у них нулевая масса покоя.
— Нулевая масса покоя? Это как это?
— Они никогда не стоят. Ну, или не висят. Ну, или что там. В общем, они всегда летают, даже сейчас, только, наверно, медленней и где-то там по углам. Если они остановятся, то исчезнут. Они не бывают когда не двигаются. Поэтому они поворачивают под любым углом на любой скорости.
— А! Так я, кажется, понял, что ты собираешься сделать!
— Правильно, Каппа. Видишь, пообщался со мной полтора часа, а как поумнел. Я собираюсь поймать сволочь и остановить ее.
— И что будет?
— Вот и увидишь. Если живы останемся.
— Слушай, а почему они тогда не вылетают в дырки? — Каппа тронул рукой потолок.
— Во-первых, не знаю. Во-вторых, почему ты решил, что не вылетают? Может быть, вылетают.
— Может быть, просто не влазят? Дырки-то маленькие.
— Каппа, нас сейчас не это интересует! Пошли ловить мусор... Ты стоишь здесь.
Таллео, не отрывая глаз от жезла, снова углубился в тоннель. И снова через двадцать локтей стержень загорелся рубином.
— Так! — Таллео обернулся. — Будь предельно внимателен! Если сволочь вылетает из этого коридора, отлетаешь налево.
— А почему сюда?
— Потому что направо сетка, дубина!
— Да нет, ты уверен, что оно повернет именно к сетке?
— Разумеется! Сетка эту сволочь притянет, в этом-то смысл. Я же тебе говорю, главное — сволочь нужно загнать в наш коридор. Поэтому отлетаешь налево.
— А если оно все-таки повернет налево? Тогда?
— Тогда твоя зазноба побежит в горы с каким-нибудь неграмотным принцем. Женщины, как ты знаешь, непостоянные. Погиб один — найдет другого. В общем, стоишь на углу. Если сволочь вылетает отсюда, прыгаешь туда, влево. Если сволочь вылетает оттуда, слева, прыгаешь сюда. Стоишь и пялишься в оба! Одним глазом сюда, другим туда. Я пошел.
Таллео отвернулся и продолжил свой страшный путь. С каждым шагом жезл разгорался, и вскоре злой багровый рубин поглотил спокойный золотистый топаз фонаря. Таллео миновал середину пролета, когда стержень вспыхнул страшным огнем.
— Каппа! — успел хрипнуть Таллео и рванулся вперед, к следующему перекрестку.
И снова он успел в самый последний момент. Едва Таллео рухнул в поперечный тоннель, как страшная масса свистнула мимо и понеслась черной холодной глыбой на Каппу. Тот с секунду стоял как завороженный, затем подскочил и скрылся за левым углом. Черная масса влепилась в стену и растворилась. Жесткий холод разнесся по подземелью. Упала гулкая тишина.
— Талле! Куда она де...
Каппа не договорил. Со стороны тоннельчика, который вел к камере и вход в который был теперь перекрыт золотой сеткой, послышался треск. В секунду треск перерос в сухой гулкий грохот. По каменному лабиринту разнеслось колючее эхо. Затем подземелье потряс такой страшный удар, что показалось — потолок сейчас рухнет и стены рассыплются. Яркий белый огонь высветил каждую трещину на каменных плитах. Снова расползся запах горячего камня. Тяжелое эхо долго ворочалось в лабиринте, перекатываясь из тоннеля в тоннель. Наконец все угасло и стихло. Снова воцарилась гулкая тишина.
— Талле! — позвал вскоре Каппа. — Ты видел?!
— Ты жив там еще?
— Не дождешься! Ты видел?!
— Нет... Но слышал ужасно! Я чуть не оглох, блин.
— Надо же, простой мусор. Вот это да! У твоего Мастера, наверно, там так зазвенело, что он тоже оглох.
— Это уж будь уверен. После такой плюшки он озадачится, почему здесь так бахнулось, вдруг. В общем, надо уносить ноги.
