– С тобой все в порядке, – послышался чей-то голос, показавшийся Джону Гранту знакомым и встревоженным. – Да, все хорошо, все замечательно, – снова донеслись до него слова, на этот раз похожие на молитву.
Ухватив его за плечи и ноги и стараясь держать в сидячем положении, Джона Гранта отволокли к основанию первой лестницы. Там его собирались привязать к каким-то веревкам, чтобы вытянуть на поверхность земли, но он отпихнул от себя эти веревки, нащупал перекладины лестницы и медленно полез по ней вверх.
Когда он уже почти достиг поверхности, в него вцепилось множество рук, которые и вытащили его из шахты. Пока он приходил в себя, качаясь из стороны в сторону и глубоко вдыхая прохладный ночной воздух, по лестнице начали спускаться какие-то воины. Они опустили вглубь туннеля бронзовые цилиндры, наполненные легко воспламеняющейся маслянистой смесью, из которой получался греческий огонь, извергаемый из этих цилиндров с помощью ручных насосов.
Когда эти цилиндры были установлены должным образом, в них через короткую трубку закачали смертоносную смесь и подожгли ее через узкое конусообразное отверстие, проделанное в торце каждого цилиндра. Закачанная в них жидкость представляла собой перемешанную с нефтью древесную смолу, которая была липкой, как мед, и которая при горении прилипала к одежде и коже людей, когда после воспламенения вспыхнувший и набравший силу огонь врывался в туннель.
Те из турок, которые еще оставались в живых, при свете этого огня на мгновение увидели перепуганные лица друг друга, а затем их поглотило пламя. Поскольку воздух внизу, в туннеле, поглощался жарким пламенем, новый воздух засасывался в туннель через шахту, поддерживая силу огня, уничтожавшего всех и все. Деревянные подпорки сгорали одна за другой, и вскоре они уже не могли удерживать давящую на них сверху массу земли и рухнули. В результате всего этого многие десятки турок либо сгорели, либо были погребены заживо.
Джон Грант сидел неподалеку от края шахты, глядя на то, как завитки дыма поднимаются в небо и как его боевые товарищи, кашляя и тяжело дыша, вылазят из шахты. Позади себя они тащили двух турок, которые, спасаясь от пламени, угодили в руки своих противников.
– Ну что же, послушаем, что эти милые мальчуганы расскажут нам о том, где прячутся их остальные друзья, – с победоносным видом произнес один из воинов.
– Крысы перемещаются стаями, не так ли? – сказал другой. – Я уверен, что вот этих крыс можно убедить в том, что будет лучше, если они расскажут нам, где находятся другие гнезда.
Джон Грант понаблюдал за тем, как несчастных азапов повели в ближайшее караульное помещение, а затем откинул голову и посмотрел вверх, на небо. Там не было ни луны, ни звезд. Вместо них над Константинополем висело покрывало из облаков, и поэтому город стал чем-то похож на труп, облаченный в погребальный саван.
Позади Джона Гранта, на востоке, появившийся у линии горизонта еле заметный свет предвещал восход солнца. Шотландец почувствовал, что, несмотря на его усталость, заснуть ему сейчас не удастся. Он положил голову на колени и сконцентрировал свое внимание на восприятии движения мира в безграничном пространстве.
– Ты задавался вопросом, почему твоя славная подружка пренебрегает тобою сегодня? – спросил Дука. Поскольку он вызвался толкать перед собой стул на колесах – «колесницу» Константина, – его вопрос, получалось, был адресован затылку принца.
– Я уверен, что у нее есть более важные и интересные дела, чем толкать тачку по дворцовым помещениям каждый божий день, – сказал Константин. – По правде говоря, мне нравится думать о том, что она занимается сейчас какими-то собственными делами и не чувствует себя отягощенной весом моего неподвижного тела.
Он произнес эти слова, как он сам надеялся, беззаботным тоном, но в глубине души его вообще-то удивляло отсутствие Ямины, которая даже не потрудилась сообщить ему, что не придет, и объяснить, по какой причине. Она не упоминала ни о каких-либо запланированных встречах, ни о других своих делах, но тем не менее прошли уже целые сутки с тех пор, как он видел ее в последний раз. Это было необычно, и, вопреки своей показной беспечности перед лицом своего старого наставника, он чувствовал себя неловко.
– Твоя свадьба будет настоящим чудом, – сказал Дука.
Они двигались по периметру внутреннего двора (того самого, в котором волею случая Ленья увидела Ямину). Константин предпочел бы остаться в своих покоях, но его друг настоял на том, чтобы вывезти принца на свежий воздух.
– А по-моему, она будет выглядеть бессмысленной, – возразил Константин. – Турки даже сейчас стреляют по городу из своих бомбард, чтобы заставить нас сдаться, и копают под нашими стенами днем и ночью. А мы тут готовимся согнать тысячи наших людей в собор Святой Софии, чтобы они поглазели на то, как двое из их числа – или же полтора – заключают брачный союз. Это безумие. Одно точное попадание в купол, и… Не дай Бог!..
– Ты просто смотришь на все это совсем не с той стороны, Коста, – сказал Дука. – Мы живем в таком городе и среди таких людей, которые нуждаются в подтверждении того, что жизнь идет своим чередом и что уничтожить наш образ жизни не так-то просто. Вы двое будете светом посреди тьмы.
– Этим людям лучше бы проявить свой энтузиазм на крепостных стенах, с мечами в руках, – стоял на своем принц. – Мне только жаль, что я не смогу присоединиться к ним и сделать что-нибудь значительное.
Обстрел продолжался, вокруг так грохотало, как будто на город налетела буря. Каждые несколько минут раздавался выстрел какой-нибудь из бомбард, а затем слышался грохот удара каменного ядра в какую-нибудь секцию стен, обращенных к суше и тянущихся аж на четыре мили. Повсюду в воздухе чувствовался тяжелый запах сгоревшего черного пороха. А еще создавалось впечатление, что наступает конец света. Тем не менее в сердце Влахернского дворца двое мужчин прогуливались, не обращая внимания на то, что творилось снаружи: один из них, молодой и необычайно худой, сидел на очень странном стуле на колесах, и его ноги то поднимались, то опускались, словно они были способны двигаться; второй, гораздо старше и довольно полный, решительно толкал перед собой этот стул, причем с таким видом, как будто ему тоже требовались физические упражнения.
– Почему ты решил остаться здесь, Коста? – спросил Дука. – Турки находятся так близко, что я готов поклясться, что чувствую их запах. Они сосредоточили значительную часть своих обстрелов на Калигарийских воротах, то есть очень близко от нас. Дворец сейчас мало чем отличается от казарм. А ты продолжаешь находиться в нем…
