к пистолету, сам не знаю почему.
— О, ты проснулся! Ну и здорово тебя трясло! — обеспокоенно посмотрев на меня, сказал Алексей.
— Сколько сейчас времени?
— Время на часах 21:21, — ответил он, покашливая в руку. — Ты прямо-таки помешан на времени. Знаешь ли, это не нормально.
— А с тобой что? Ты болен?
— Да пустяки. Простыл, наверное. — Он закурил ещё одну сигарету.
Сигареты! Он же за этот день выкурил почти всю пачку. Уж думал, что у него инфекция и он заражен, а он просто злостный курильщик. Как было глупо подозревать его в этом. И как счастлив, зная, что ошибался. Эти сны когда-нибудь сведут меня с ума.
— Мы, вроде бы, уже уехали далеко от базы. Где мы находимся?
— Вокруг такой густой туман, что ни зги не видно! А может это и дым… Не вижу совпадений с картой. Видел, сколько полыхающих деревень и городков мы видели? А может это вообще людской пепел, разносимый ветром по округе, — вопреки оптимистичному характеру Алексея, сказал он это с отчаяньем в голосе, который никогда у него ранее слышал, и стало по-настоящему страшно за происходящее в мире.
Парой секунд спустя почувствовал нежные объятия Леры, вернувшие в реальность, не такую пугающую как размышления о судьбе планеты.
— О, ты проснулась. Смогла поспать? — смотря ей в глаза, поинтересовался.
— Да, и вполне хорошо. Правда, не так удобно как на базе, но и так сойдёт, — сказала Лера, доставая зеркальце, и расчесывая волосы.
— Что ты вытворяешь? — Улыбнулся.
— Не видно? Я расчесываюсь!
— Но зачем? — моя улыбка стала шире.
— Ну, я же в первую очередь женщина, а женщине нужно хорошо выглядеть, а уж потом могу быть и солдатом, и прачкой, и кухаркой.
Удивив и рассмешив, эта прекрасная девушка вызвала мягкие покалывания в моём сердце. В эту секунду почувствовал странную душевную связь с ней. Понял, как она мне дорога и как мне будет сложно без неё. И следом ощутил непонятную тревогу внутри: смотрел на неё, прихорашивающуюся и улыбающуюся; перевёл взгляд на Лешу, но он спокойно вел машину на средней скорости. Всё было до безобразия привычно и нормально, как и предыдущие несколько часов подряд, но неприятное сжимающее органы чувство тревоги не отпускало меня.
Это было предчувствие?
— Осторожно! — Лерин крик на высокой частоте пронзил салон автобуса.
— Вот, чёрт! — громко ругнулся Алексей Захаров.
Череда металлических звуков наполнила салон автобуса оглушающим скрежетом, шины визжали от сильного трения с асфальтом. Бронированный транспорт потерял управление при столкновении с чем-то огромным, что в момент пронзило шины по левому борту и автобус резко накренился, теперь уже чиркая дорогу металлическим диском с режущим ухо шумом. Страх Алексея вынудил его поворачивать руль перед столкновением с неизвестной опасностью, и именно это сейчас заставило бывший маршрутный транспорт нестись прочь от узкой областной дороги к обрывистой обочине.
Сложно описать что именно творилось всё это время внутри салона: вещи и оружие швыряло из стороны в сторону, как и нас с Лерой. Пытаясь крепко держаться за кресла, мы только претерпевали очередное фиаско.
— Держитесь крепче! — закричал Алексей, уцепившись за руль, и всеми силами давил на педали тормоза.
Автобус терял скорость, но её хватило, чтобы достичь небольшого обрыва. Транспорт начал крениться вниз. Деревья, хаотично выросшие в этом небольшом леску, подпирали бронированную махину с бортов и это остановило его падение на бок, но не вперёд: достигнув «носом» жёсткого дна небольшого оврага, автобус медленно переворачивался на крышу. Беспрестанно кричал Лере о том, что всё скоро закончится, чтобы она не отпускала поручни и прижимала голову от летящих сумок, успевших уже несколько раз набить нам обоим синяки. Девушке в последний раз приложило так сильно, что у той пошла кровь в височной области, и вся её чудесная причесанная недавно голова превратилась в спутанные лохмы. Валерия плакала от испуга и боли, а смертельный аттракцион даже и не думал заканчиваться. Когда же автобус сделал переворот, поменяв пол на крышу, улетел первым в лобовое стекло вместе с нашим скарбом оружия и коробками для еды, одеждой и мешками. Что-то прилетело мне вновь по голове, что-то тяжёлое — в грудь, сбив дыхание. Не готовился вновь проститься с жизнью, но обстоятельства давили, и терял надежду на успешный исход, пока не услышал голос полюбившейся девушки, которой удалось каким-то образом удержаться на месте и в последний момент упасть теперь уже с потолка автобуса. Свет в салоне погас, нахально знаменуя собой окончание произошедшей катастрофы.
— Ух, моя рука! — болезненно закричала девушка.
— Она сломана? — выбравшись из-под вещей, волнительным голосом спросил обеспокоился я.
— Похоже на то!
— Шевелить можешь?
— Вроде… — Попыталась подвигать рукой Рязанова, — но мне слишком больно! Упала на неё.
— Лежи и не двигайся, сейчас помогу тебе подняться.
Не мог в это поверить: стоило на пару метров отойти, как с ней случилось несчастье. Это похоже на проделки дьявола! Прямо чувствовал, что должно что-то пойти не так! Проклятье! Надеюсь, у неё не перелом…
Стоп! Почему думаю только о Лере?
— Алексей, ты в порядке? — Повернул голову по направлению к водительскому сидению и осветил участок найденным в кармане фонариком.
Ответа не было. Тело Захарова беспомощно валялось рядом в луже крови. Она была на полу и потолке, на торпеде и сидении. Стёкла и сучья деревьев содрали с него кожу, проникшие внутрь салона через выломанное лобовое и боковые стёкла, теперь она лохмотьями висела на нём вместе с порванной военной формой.
— Алексей! — отчаянно вскрикнул, пытаясь пробудить его, но одновременно понимая, что не получу от него ответа. Алексея Захарова, нашего славного и улыбающегося, вечно с сигаретой в зубах, водителя, больше с нами нет.
— Что там? — волнительно спросила Лера заплаканным голосом. — Он погиб?
— Да, Лер. Он умер… — обреченно ответил, подходя к девушке.
Помог ей подняться и обнял. Бедная девушка неудачно упала, и теперь саднившей конечностью было трудно шевелить, но пара часов или день статичного отдыха — и она будет в порядке. Жаль, всё также легко не выйдет с Алексеем.
— Что
